В 1954 году на Новой Земле в Северном Ледовитом океане открылся советский ядерный полигон – самая большая военная испытательная площадка Советского Союза, где было произведено 132 ядерных взрыва, последний – подземный – в 1990 году. Здесь была взорвана в том числе Царь-бомба, она же «Кузькина мать» — мощнейшая из созданных человеком.
Самая крупная авария произошла на полигоне в 1969 году – через разлом в грунте на поверхность вырвалась струя радиоактивного газа и пара. Были пострадавшие. Как передавалось из уст в уста, по солдатской «почте-молве», – многие, в той или иной степени, испортили зрение.
Аналогичная авария, но в меньших масштабах произошла здесь в 1984 году, – свидетелем и жертвой этой аварии стал азовчанин Владимир Александрович Овчаров.
Владимир вырос в семье военных, где служить в армии считалось за честь. Отец – Александр Васильевич – родовой казак с хутора Верхний Астахов, что на Верхнем Дону. 10 лет служил лётчиком дальней авиации, в своё время осваивал бомбардировщик «Ту-4». Больше десятка раз летал над шпилями Исторического музея на парадах в Москве – с 1949 по 1959 годы. – Ещё при СТАЛИНЕ.
Дядя Владимира – Василий Филиппович Лукаш – орденоносец, участник боёв за Ростов, за Сталинград, один из лучших снайперов в стране, на его счету 291 вражеский солдат. В 1944 году под Ковелем на нейтральной полосе был ранен миномётным осколком. Но выжил, долго лечился. Руководил послевоенным восстановлением сельского хозяйства на Дону.
— Мне очень хотелось служить, — говорит Овчаров. – Более того, после срочной службы я планировал окончить школу мичманов и стать кадровым военным. Осесть в Севастополе... Но не сложилось…
Овчаров, как и мечтал, попал во флот. В «учебке» получил специальность гидроакустика и в числе 500 лучших курсантов был направлен на север. Служил на СКР-120. Корабль хоть и был третьеранговым, но имел впечатляющие параметры – 82 метра в длину и 9 в ширину, при общей высоте под 20 метров. Базировался он на Кольском полуострове, на военно-морской базе Видяево – Ара-губа. После развала Союза база прекратила своё существование. Год назад Владимир созванивался с сослуживцами, и те сообщили, что почти всю её разворовали — распилили на металл. Среди этой разрухи живёт только одинокий бомж.
— После яркого юга север произвёл на меня весьма унылое впечатление, — вспоминает Владимир Александрович. – Одни карликовые берёзки, мхи, почти голые сопки да одичавшие – хуже волков — собаки.
В 1984 году корабль отправили в полугодовую командировку к Новой Земле для выполнения нового задания – охрана водного района и обеспечение безопасности в период подземных ядерных испытаний. Взрывов тогда произвели два. За мгновенья до того, как люди почувствовали ударную волну второго, из щелей, почуяв беду, вылезли и стали метаться по палубе крысы.
Всё электрооборудование корабля перед взрывами отключили, чтобы приборы не перегорели. Некоторые из них даже отпаяли и отсоединили от линий подачи питания. Но случилось невероятное – один отсоединённый прибор перегорел. Перегорели и две отсоединённые от сети электрические лампочки на 127 вольт. А вот лампочки на 220 вольт и на 24 вольта совершенно не пострадали. Чем такое объяснить?
— Мы в противогазах и ОЗК (костюм химзащиты), — рассказывает Владимир, — сидели, лежали либо стояли, держась за что-нибудь, чтобы не быть сбитыми с ног сейсмической волной. Пот течёт, а на верхней палубе – мороз. Корабль холодный. Вдруг его резко опустило. Палуба ушла из-под ног. А через мгновенье нас подняло на полметра.
Всё, казалось бы, было учтено специалистами-ядерщиками, вплоть до направления ветра в случае появления радиоактивного облака, но ситуация вышла из-под контроля и развивалась, как в фильме-катастрофе. Что-то пошло не так: заряд находился на глубине 1 километр 400 метров, очень глубоко, но всё равно образовался проём («переложили мегатонн» — шутили моряки), и радиоактивные продукты всё-таки вышли наружу. Ветер внезапно изменил направление, и смертоносная газовая субстанция понеслась между сопок в сторону корабля, который вынужденно оставался на месте ещё шесть часов, чтобы эвакуировать начальника полигона вице-адмирала В.К. Чирова, физиков-ядерщиков и 80 человек личного состава посёлка N, находившегося в проливе Маточкин Шар. Подписка о неразглашении сведений уже окончилась, но не знаю – можно ли указывать название посёлка.
На следующий день по проливу пошли огромные айсберги, которые откололо от берегов Новой Земли. Солидную такую махину несёт тебе навстречу. Ты впечатлён размерами, но понимаешь, что ещё большая часть айсберга под водой. Кстати, с тогдашних РЛС айсберг не был виден, поэтому о ледовой обстановке узнавали заранее и старались обойти такой район. Летом айсберг не опасен – всегда день. Страшно зимой, в полярную ночь. Если кто-то думает, что полярное сияние освещает, — это вовсе не так. Это вверху красота и сияние, а внизу – темень, хоть глаза выколи...
Руководство испытательной площадки оказалось совершенно не готово к нештатной ситуации и незапланированному развитию событий:
— Мы не могли отчалить, потому что ждали адмирала ЧИРОВА и учёных (их было около 10 человек). Они сидели в бункере в химкомплектах и ждали, пока радиоактивное облако не прогонит ветром. Мы видели, как территорию окутало газами, а у 80 парней-солдат, которых мы тоже ждали на причале, спецодежды вообще не было...
(Продожение следует)