Почти все офицеры, прапорщики и вольнонаёмные Ограниченного Контингента попадали в Афганистан через ташкентский военный аэродром «Тузель».
В одно очень раннее летнее утро не выспавшаяся, зевающая толпа из полутора сотен человек высыпала из автобусов. Едва успевших перекурить людей пограничники настойчиво попросили пройти в переоборудованный под таможню ангар. В тесном помещении так называемого «предбанника» легко отличить тех, кто первый раз летит в Афганистан и нервничает в неизвестности, от более спокойных ветеранов Ограниченного Контингента, возвращающихся из отпусков, командировок и госпиталей. Новички читали в газетах и смотрели по телевизору одно, а знающие реальную обстановку в ДРА рассказывали на пересылке совсем иное. Время в ожидании вылета самолёта для тех и других тянулось одинаково медленно.
Наконец со скрипом открылась железная дверь в таможенный зал. Туда потянулись с вещами самые нетерпеливые. Те, кто уже пользовался «услугами» «Тузеля», не спешат — знают, что за таможней в аэродромном накопителе нет ни скамеек, ни туалета. Ветераны сидят, не торопятся и по другой причине — в «предбаннике» можно выпить бесплатно.
То один, то другой из числа зашедших на таможенный досмотр, возвращались и выносили обнаруженные у них бутылки сверхнормативного спиртного. Водку выставляли на пол около двери, почти сразу же кто-нибудь из «жаждущих» подходил и забирал бутылки.
Несколько групп военнослужащих довольно быстро их опустошали, и тара с этикетками спиртоводочных заводов почти изо всех уголков Советского Союза с уложенных плашмя чемоданов, заменявших столы, попадала в мусорные урны и под скамейки.
Людей в «предбаннике» становилось всё меньше. Проверенных таможней и пограничниками пассажиров поглощал ненасытный накопитель. А шум перед дверями таможни становился всё громче. Разгоряченные дармовой водкой мужики уже не слушали друг друга, сильно жестикулируя, что-то доказывали и сами себя перебивали объяснениями. Пора было закругляться, так как закуски на импровизированных столах почти не осталось.
И тут в проёме дверей из таможенного зала появился худой высокий майор в распахнутом кителе. У него в руках между пальцами зажаты горлышки четырёх бутылок «Столичной». Для кое-кого на скамейках этого было даже слишком, но они приготовились скушать и эту водочку. Наклонясь, чтобы поставить бутылки, майор хриплым голосом с сильным прибалтийским акцентом произнёс так, чтобы услышали таможенники: «Налетай, ребята!». Когда он распрямился и ушел на повторный досмотр, к удивлению всех в зале ожидания, бутылок на полу у дверей не оказалось. Майор, пропуская кого-то в дверях, вжал живот и неуловимым движением за доли секунды спрятал «Столичную» за свой брючный ремень. Прикрывая бутылки полами кителя и прижимая их локтями к телу, он спокойно, без задержек прошел повторный таможенный контроль.
Удивившись ловкости майора, все, сидевшие в ожидании дармовщины, поняли, что халявы больше не будет. Стряхивая хлебные крошки, стали один за другим заходить в таможню.
Через час их всех — пьющих и не пьющих, бойких и скромных, с большими и маленькими звёздами на погонах, храбрых и не очень — встретил зноем «Ходжа-Раваш» — Кабульский аэродром.
И кто знает, может, для некоторых эта дармовая водка на таможне в «Тузеле» была последней в их короткой жизни.