Есть люди, о которых напишешь и – как отрезало, тут же забываешь, а есть особенные. К их судьбе, к их личности, глубокой и харизматичной, хочется возвращаться, будто что-то недопонял, не договорил, упустил… Так вышло у меня с Валентиной Геннадьевной Смородиной. Меня поразили её жизнестойкость, сила преодоления и трудолюбие, которые из швеи, зарабатывающей на хлеб тяжёлым монотонным трудом, преобразили её сначала в виртуоза-портного, а затем – в театрального художника по костюмам. И откровенность моей героини, редкая, подкупающая, и её чётко оформленный взгляд на всё в этой жизни, и принятие этой жизни, очень сложной, выплыть в которой можно было, лишь постоянно и на пределе сил трудясь. Если честно, она «задавила» меня своей убеждённостью. При всей своей «цыкавости» ни привести солидных доводов, ни парировать её выпады я не могла. И потом долго в уме перетирала наш разговор…

Валентина Геннадьевна — азовчанка. Детство у неё было суровое. Родители развелись. Мать, скорее, была примером великой труженицы и добросовестного человека, инструктором по выживанию, но не родителем в классическом понимании этого слова. Семилетней беспризорницей встретила она войну, ютилась по семьям. Истерзанная испытаниями её душа не смогла дать тепла единственной дочери. С 7 до 11 лет Валентина жила в интернате №10, а в неполные 16 была вынуждена пойти на швейную фабрику.
– Я была молода, — вспоминает В.Г. Смородина, – и мне было интересно.
У Валентины Геннадьевны так ладно всё получалось, что в 24 года она была уже портным высшей квалификации ростовского Дома моделей — этой лаборатории швейной промышленности. Его креативная атмосфера вдохновила её на следующий шаг в карьере, и начался этот шаг с вечерних занятий в художественном кружке.
— Тогда художественный кружок был в каждом ДК. Оплачивался он государством, и преподавали там люди профессиональные, члены Союза художников. Всё показывали, как в училище.
У меня отлично получалось. И я поступила в Грековское художественное училище.
Некоторые работы тогдашней студентки Смородиной до сих пор хранятся в фондах РХУ!
Через полгода Валентина Геннадьевна совершенно неожиданным образом перевелась в Московское художественное училище, по окончании которого получила специальность театрального художника по костюмам:
— Перевели меня на основании того, что в Московском округе мой муж служил лейтенантом.
Кто жил в Москве, тот поймёт – учиться там без поддержки родных сложно необыкновенно. Моя героиня, получая 30 рублей стипендии, умудрялась снимать комнату за 50. Подрабатывала, конечно, потому что «муж деньги не спешил давать». А ещё успевала ездить в часть к супругу на выходные – убраться, постираться и уделить внимание.
— Отношения были мало приглядные, — признаётся Валентина Геннадьевна. – Жизнь с военным красива только по телевизору. Я, когда смотрю, смеюсь. Это неправда. Это ужасно. У него – нервы, пьянки, мордобой.
На четвёртом курсе, видно, повзрослев, однокурсницы сокрушались: «Валентина, как ты живёшь?». До них стало доходить, что кто-то в группе получает тридцать рублей и живёт на эти деньги.
Диплом В.Г. Смородина защищала не где-нибудь, а в самом Ленкоме у Марка Захарова. Могла бы поработать там и раньше, но…
— Характер, — вспоминает, — у меня был очень взрывной. Потому что, поверьте, у человека, который хорошо работает, характер так себе: нервы, напряжение. На первой – театральной – сессии третьего курса Ленком предложил прислать им студентку. Мы стали тянуть жребий. Выпало идти мне. Преподаватель запростестовала: «Только не тебя». «Ну, и ладно», — говорю. И пошла другая девочка. А когда подошло время диплома и распределения, та же преподаватель предложила: «Хочешь в Ленком?». Просто она поработала со мной и поняла – это нервы, внешняя шелуха, как одежда; что она может на меня положиться. Почувствует себя плохо – пошла к себе. И я всю группу волокла 3,5 года, учила, потому что шила не просто хорошо, а шикарно для того времени, возраста, ситуации.
В училище пригодилась и артистичность, унаследованная Валентиной Геннадьевной от матери, женщины, несмотря на все «но», явно неординарной:
— Преподаватели удивлялись: человек приехал непонятно откуда, и вдруг через год-два у него появилось необходимое в профессии понимание театра, чувство игры. А причина проста – мама была от природы невероятной рассказчицей. Если бы зацепила вас, — поверьте, три часа никуда бы вы не делись. Умела удержать аудиторию.
Работать Валентине Геннадьевне довелось у Михаила Левитина в театре «Эрмитаж» и год — старшим закройщиком у Константина Райкина в «Сатириконе»:
— Больше не захотела, потому что тяжело очень. Работы много, а я такая, что не могу отказаться. В театре так делать нельзя. Добросовестным людям там трудно. Но, как опыт, это, конечно, прекрасно.
Валентина Геннадьевна обшивала и многих артистов цирка – перед гастролями во Францию, например. Была знакома со знаменитостями – А. Абдуловым, Е. Герчаковым, Л. Полищук. Райкина знала лично, вместе чай пили. Хорошие воспоминания остались о Любови Полищук: отличная женщина, скромная, без претензий, с прекрасным чувством юмора.
В 90-е годы жизнь стала круто меняться. Смена власти принесла смуту, неопределённость, по московскому асфальту скрежетали гусеницы танков. Прожить на заработок оказалось практически невозможно. И Валентина Геннадьевна переехала в подмосковное Кольчугино. Купила там домик с участком. Преподавала, шила на дому. И одновременно ремонтировала своё жилище – перелопатила его вдоль и поперёк. И нашла настоящий клад – старое лоскутное одеяло, сшитое в русском стиле.
— Я лоскутную технику пробовала, но в русском стиле не получалось. И вот по этой схеме сделала, наконец. Сшитое тогда одеяло я передала в наш краеведческий музей.
Находка дала начало увлечению пэчворком:
— Когда в Ростов переехала, у меня уже была своя маленькая коллекция изделий. Многие думают, это американский стиль. На самом деле, он распространён по всему миру. Есть и арабский пэчворк, просто американский больше известен, разрекламирован.
В Ростове Валентина Геннадьевна постоянно выставлялась, стала членом Союза художников, заслужила массу дипломов и грамот. А потом вернулась на родину – в Азов. Живёт со своими четвероногими питомцами. У неё есть свой маленький бизнес – мастерская по ремонту одежды. Помимо ремесла занимается духовными практиками. Читает Библию, книги по энеологии, дианетике, НЛП, трансёрфингу реальности, постигала йогу и цигун. У неё своя духовная линия, которую она отстаивает.
Вот такие люди живут среди нас! И мне искренне хотелось бы, чтобы клиенты, знакомые, которые приходят к Валентине Геннадьевне, знали, что они общаются не просто с замечательным мастером, а с талантливым художником и выдающимся человеком.