Они были и всегда пусть останутся в памяти своих потомков солдатами, позволившими нам жить под чистым небом, на родной земле! Рожать, кормить и воспитывать своих детей и внуков и учить их заботиться о могилах тех, кто навсегда остался в нашей памяти. Пусть дети и внуки никогда-никогда не услышат набата войны и всех ее ужасов.
А те, кто потерял память, а с ней и совесть, честь и безнаказанно оскверняют могилы и памятники, остановитесь! И прислушайтесь к звонкому смеху своего дитя. Не забывайте тех, кто позволил звучать этому смеху! Поверьте — во сто крат лучше слушать ребячий заливистый смех, чем раздирающее сердце пение жаворонков над Хатынью.
Давайте и мы, как наши мудрые отцы и деды, возьмёмся за руки и сделаем такое плотное кольцо, чтобы не выпустить никогда-никогда даже мысль о той страшной чуме- войне, которая чуть не поглотила навеки и детский смех, и радостное пение соловья в роще, и пение дрозда в родном Полесье.
С Днём Победы, люди!
С праздником вас, земляне!
Давайте сбережем мир на нашей планете Земля, чтобы жители иных цивилизаций нашей Галактики смогли слышать только такие позывные: «Я Земля! Я Земля! Я мирна и добра! Долетайте до самого Солнца и скорей возвращайтесь сюда!».

Пегая. (Памяти моих родителей.)

В далеком 1938 году встретились молодой голубоглазый донской казак и черноокая черниговская красавица и полюбили друг друга, дав клятву верности «И в радости, и в горе…», да так и прожили вместе больше пятидесяти лет. Это были мои родители Братухин Степан Филиппович и Братухина Нина Евтеевна. Все было в их жизни, ведь жизнь прожить — не поле перейти. Годы выпали на их долю тяжелые: война, разруха, голод и холод. И только взаимная любовь, верность и преданность помогли устоять моим родителям, да еще и воспитать четверых детей. Всем дали они высшее образование и уверенную жизненную позицию, показывая своим примером, что только так можно пережить все невзгоды, приготовленные судьбой.
Ах, война, что ты сделала, подлая? Не увидели своих пап многие из детей, недолюбили жены своих мужей. Мой отец ушел на фронт в 1941 году в день объявления войны. В это время в Батайске формировалась добровольческая казачья часть. Оттуда папа и ушел, на собственной лошади — пегой кобыле в яблоках, с шашкой на боку — я это помню по фото, но, жаль, с переездами фотография не сохранилась. Отец воевал в Донском казачьем гвардейском пятом корпусе. И вот однажды в боях за г. Моздок (на Кавказе) их часть попала в окружение. Надо было выбираться, но как?
Бой был сильный и долгий. Папа по специальности ветврач, отвечал за лошадей. Он должен был сохранить их во время боя и увести в укрытия после. Но как и куда? На возвышенности росло одно одинокое деревце — представляете, это была березка, родная, любимая русская березка!
Отец рассказывал: «Я сразу понял — это был знак свыше: останусь жив. И, не думая о происходящем, бросился к ней, обнимая и целуя ее, как любимую, забывая о том, что я — отличная мишень, ежесекундно могут убить». Вдруг кто-то заорал: «Комэска — кони!!!».
Эти слова ударили, как током. Огляделся — небольшая ложбина рядом. Что было силы, отец крикнул: «Пегая, ложись в укрытие!». Кобыла рухнула как подкошенная, ведь она была ученая, понимала все его слова, так как он вырастил ее с жеребенка, ползком опустилась к ложбине. За ней сделал так же весь табун лошадей. Кони были спасены!!! А вот недалеко от березки разорвался снаряд, оставив глубокую яму и вырвав березку с корнями. Оглушенный волной взрыва, отец упал в эту воронку. А родная березка упала так, что между камней оставались отдушины. Земля не плотным слоем прикрыла солдата. Когда окончился бой, сослуживцы увидели на месте березки холм и рядом стоящую Пегую. Эскадрон стал выбираться из окружения и уводить лошадей. Хотели увести и Пегую, но она брыкалась и не давалась в руки. Тогда сослуживцы догадались, что здесь лежит Братухин, и он жив. Откопали и увидели: хоть и контуженный, раненый, но живой. Срочно отправили в госпиталь. И только после этого Пегая дала взять ее под уздцы. Пошла и увела за собой всех лошадей.
Домой с фронта отец вернулся худой, в шинели, с орденами, медалями и котомкой на плече осенью 1945 года. А две мои сестры, сидящие за печкой, орали, плакали, приговаривая: «Мама, почему чужой дядька обнимает тебя и хочет взять нас на руки?». Не сдерживая слез, взяв малышек на руки, мама говорила и говорила: «Это ваш папа, он вернулся, обнимите его!».
И больше они не расставались до самой смерти — папа умер 11 февраля 1969 года, мама — 16 августа 1993. Вечная память и покой вам, мои родные. Помянем же наших родителей, ангелов наших хранителей.

С любовью и памятью, дочь Братухина-Цховребова Л.С.