Воспоминания о войне Трифона Фёдоровича Чернокунца отрывочны, но весьма занимательны и интересны. Хотя бы потому, что касаются далёкой Бессарабии, ныне — территории Украины, присоединённой к СССР аж в 1940 году. Там в городе Килия-Нова Трифон Фёдорович родился в 1938 году. Вторая часть разделённого Дунаем города – Килия-Веке (или Старая Килия) — осталась в Румынии.
— Для меня, — говорит Т.Ф. Чернокунец, — война началась в июне 1941 года, когда я увидел в нашем дворе красноармейцев. Кто-то сидел, кто-то лежал, курил. Они несли службу на границе и отступали под натиском врага.

Цепкая память маленького мальчика выхватила из происходящего вокруг и сохранила эпизод, который относится к одному из самых удивительных и малоизвестных событий Великой Отечественной, — упоминание о нём вскользь присутствует лишь в мемуарах последнего маршала Советского Союза Н.И. Крылова.
— Как говорил мой отец, румыны высадили десант, который 25-я Чапаевская и 51-я Перекопская дивизии сбросили в Дунай. Потом на бронекатерах с Измаила подошли моряки Дунайской флотилии и оттеснили врага на румынский берег. На третий день войны в Килие-Веке на куполе церкви был водружён первый советский красный флаг, который продержался там целый месяц! Этому бы знамени быть в музее, но, кто его знает, – может, это полотнище истрепалось и пропало в горниле войны.
Остановив врага на месяц, упомянутые дивизии (в их составе был и мой отец) позволили эвакуироваться Одессе и перевести промышленность в район Кавказа.
— Насколько мне известно, — продолжает Трифон Фёдорович, — на двух-трёх участках западной линии фронта, там, где командирами были люди, понимающие обстановку и принимающие меры, случалось, что в первые дни войны мы били врага на его территории.
Отца Т.Ф. Чернокунца, Фёдора Харлампиевича мобилизовали до начала войны – 10 мая (то есть, страна всё-таки готовилась к возможной агрессии). Вошедшие в город румыны считали, что вернулись на свою землю. И к семье человека, 20 лет прожившего в их государстве, ушедшего воевать на стороне Советской власти и оттого ставшего, по их мнению, предателем, жалости не испытывали. От доброхотов на Чернокунцев посыпались доносы. Мать, Дарью Георгиевну, постоянно забирали в полицейский участок, избивали так, что обратно дедушка, Георгий Моисеевич, привозил её на телеге.
— Мама, — рассказывает Трифон Фёдорович, — приняла квартирантку. Как-то раздался стук в дверь. Мама: «Соня, это ты?» — «Да, я». – «Ты сама?» — «Да». Она открыла, а за Соней стоял участковый. «У вас свет», — говорит. (Должна была соблюдаться светомаскировка.) Ткнул мать прикладом. Мы – к ней, но он саданул нас ногой – мы и отлетели. Подошёл к столу, там — паспорт. Мать в ноги кинулась – не забирай, твои же изобьют без него. Но он всё равно забрал. И папины костюмы прихватил. Сложил в вещмешок, повернулся и ушёл.
Издевательства продолжались до конца оккупации:
— Разрушения нас минули. Это была тихая заводь, бои шли по другим направлениям. 25 августа 1944 года Красная Армия вошла в Килию. Улица у нас длинная. Впереди по ней двигался дивизион «катюш». Вслед, чеканя шаг, шёл знаменосец. А за ним – мальчишка лет 12-13-ти. Сын полка. В плащ-палатке, медаль на груди. Мы, пацаны, кинулись к нему, щупали – живой ли?
К осени семья получила и первую весточку об отце. Фёдор Харлампиевич полгода отходил с боями на восток – до Волги оставалось 50 км. К отступавшим от западных границ власть относилась предвзято, поэтому в декабре 41-го они были отправлены в тыл. Чернокунца определили на лесоповал, а потом, узнав, что он — превосходный портной, перевели в Москву, где до 1946 года он трудился в Мосшвейторге. Уже в 70- е годы Фёдору Харлампиевичу вручили медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне» — свидетельство признания его боевых заслуг.
В феврале 46-го он вернулся домой. Этот момент тоже отложился в памяти его сына:
— Прибегает мой старший брат двоюродный: «Тётя Даря, ваш тятя вернулся».
Мама быстро нас с сестрой собрала. Мы пошли вперёд, а она привела себя в порядок и отправилась вслед за нами. Отец был у родителей – зашёл к ним по пути с железнодорожной станции. Заходим – стол накрыт. Вся родня за ним собралась. Меня спрашивают: скажи, дэ твий тятя? – Когда отца забрали, мне было всего три с половиной года. Но я тут же узнал и указал: «Вот он!».
— Судьбы у детей войны были нелёгкие, — заканчивает свой рассказ Трифон Фёдорович. – Они пережили голод и холод, бомбёжки и артобстрелы. Они стали поколением созидателей, которые в нашем городе построили заводы – оптико-механический, кузнечно-прессовых автоматов и кузнечно-прессового оборудования; фабрики, рыбкомбинат и другие предприятия. Спасибо им за их гражданскую позицию! За любовь к Родине!