Первый их приступ

Наклонили они все знамена свои к городу, в нашу сторону. Закрыли весь Азов-город наш знаменами. Стали башни и стены топорами рубить. Многие на стены в ту пору влезли по лестницам. И тогда началась у нас стрельба из осаждённой крепости, а до тех пор молчали мы. От огня и дыма уж не видно стало нам друг друга. В обе стороны от стрельбы лишь огонь да гром стоял, поднимался огонь и дым до небес. Как будто началась гроза страшная, как бывает с небес гром страшный и молнии. 

Подкопы тайные, что у нас отведены были за город в ожидании их приступа, не сдержали силы их невиданной, обрушились — не сдержала земля силы их. В тех провалах побито у нас было турок многие тысячи. Приготовлено было у нас всё по тем подкопам, набиты были они дробью и осколками. 

И было убито в первый день под стеною города одних полковников янычарских 6 да 2 немецких полковника со всеми шестью тысячами солдат их. В тот же день, сделавши вылазку, захватили мы большое знамя царя турецкого, с коим в первый раз шли они на приступ. Наступали на нас паши турецкие с большими силами в тот первый день до самой ночи, даже и на вечерней заре. Убито нами было у них в первый тот день, кроме шести полковников янычарских и двух немецких полковников, одних янычар 25 тысяч, помимо раненых.

На другой день на светлой заре опять прислали турки к нам своих толмачей — просить, чтобы дали мы им убрать от города тела убитых, что полегли под стеною города.

А давали нам за каждую павшую голову янычарскую по золотому червонцу, а за голову полковников по сто талеров.

И наше войско не пошло на то, не взяли у них за головы павшие серебра и золота. «Не продаем мы трупов вражеских, но дорога нам слава вечная. Это вам, собакам, от нас из Азова-города игрушка первая. Пока мы, молодцы, ружья свои только прочистили. Всем так вам, басурманам, от нас будет! Иным вас нечем нам потчевать. Дело ваше осадное!»

В этот день боя у нас с ними не было. Собирали они трупы убитых своих до самой до ночи.

Выкопали для тех трупов глубокий ров в трёх верстах от города, засыпали их тут горою высокою, поставили над холмом многие знаки басурманские и надписи там на различных языках сделали.

После того на третий день опять пришли турки к нам под город со всеми своими силами, только стали уже поодаль от нас и приступа не делали.

И начали их люди пешие в тот день вести к нам гору высокую, земляной огромный вал, многим выше Азова-города. 

Той горою высокою хотели нас накрыть в Азове-городе великие силы турецкие. Подвели её к нам за три дня, и мы, видя ту гору высокую, горе своё вечное, что будет от неё наша смерть, испрося у Бога милости и помощи от Пречистой Богородицы и от образа Предтечи, призывая на помощь чудотворцев московских и совершив предсмертное прощание друг с другом и со всеми христианами православными, пошли мы из города малою нашей дружиною, в семь тысяч всего, на прямой бой с их тремястами тысячами. «Господь наш, творец, Небесный Царь, не выдай нечестивым создания рук своих!

Видим перед лицом этих сил от них смерть себе лютую! Хотят нас живых покрыть горою высокою, видя наше бессилие и то, что мало нас, что в пустыне нас покинули все христиане православные, убоявшись вида страшного и великой силы их турецкой. А мы, бедные, не отчаялись еще в Твоей, Владыки, милости, ведая Твои щедроты великие! С Твоею Божией помощью, за веру христианскую здесь погибая, бьёмся против их больших сил, в триста тысяч, за церкви Божии, за всё государство Московское и за имя царское!»

Исполнив все обряды предсмертные, выходили к ним на бой, и единодушно все мы крикнули, выйдя к ним: «С нами Бог! Разумейте, иноплеменники и неверные, и покоритесь, ибо с нами Бог!»

Услышали неверные из наших уст те слова, что с нами Бог, и ни один не устоял пред лицом нашим, побежали все прочь с высокой горы своей.

Побили мы их в тот час множество, многие тысячи. Взяли мы тогда в бою, на вылазке у той горы шестнадцать знамён одних янычарских да двадцать восемь бочек пороху. 

И тем-то порохом, подкопавшись под гору их высокую, разбросали мы всю её. И побило при том многие их тысячи, и к нам тем нашим подкопом живых янычар забросило тысячу пятьсот человек! И с тех пор миновалась земляная хитрость их.

Повели они за первой горой другую гору, еще больше того. В длину насыпали её на три лучных выстрела, а в вышину многим выше Азова-города, шириной она была — едва до половины камнем докинуться! На той горе поставили они уже все свои орудия и пехоту всю привели свою турецкую, сто пятьдесят тысяч, и орду ногайскую с коней всю спешили.

И зачали с той горы из орудий бить они по Азову-городу день и ночь беспрестанно. 

От пушек их страшный гром стоял, огонь и дым курился от них до неба.

Шестнадцать дней и шестнадцать ночей не смолкали их орудия ни на единый час. В те дни и ночи от стрельбы их пушечной распались все наши азовские укрепления — и стены, и башни все, и церковь Предтеченская, и дома все разбили у нас до самого основания.

И орудия наши разбили все. Одна лишь у нас во всём Азове-городе церковь осталась наполовину — Николина. Потому и осталась, что стояла укрыто внизу, к морю под гору. 

А мы от них сидели по ямам. Нам и выглянуть они из ям не давали.

И мы в ту пору сделали себе покои просторные в земле под ними, под самым их валом, дворы потайные просторные.

И из тех потайных дворов своих повели 28 подкопов под их таборы.

И теми подкопами устроили мы себе помощь, облегченье великое. Выходили ночною порой на их пехоту янычарскую и побили мы их множество. Теми своими ночными вылазками на их пехоту турецкую навели мы на них великий страх и урон большой причинили мы в людях им...