— Светлана, как Вы стали археологом?

— Вообще, я хотела быть музыкантом. Отучилась в училище искусств, а вот с консерваторией не сложилось. Я подала документы на истфак университета, поскольку с детства мне нравилась археология. Поступила легко, по результатам собеседования. Параллельно пришла в музей. На вопрос «в какой отдел хочешь?» ответила — «в археологию», совершенно не подозревая, что это такое. Первый день раскопок помню, как сейчас. Всю жизнь на скрипке играла, а тут дали в руки лопату. Грязь, пыль, мозоли натёрла, с непривычки болела спина. Но постепенно новое занятие увлекло. Это гиперинтересная работа, особенно для людей творческих, которым нравится держать в руках предметы древности. Но и очень трудоёмкая, физически сложная. Сезон раскопок длится практически круглый год. Приходится работать и в холод, и в жару.

— Вы по-прежнему совмещаете археологию и музыку?

— Да, работаю по совместительству в музыкальной школе преподавателем по классу скрипки. Это две части моей жизни, никак не связанные между собой. Археология — это, если говорить о технической её стороне, мозговой штурм — вычисления, замеры, ориентирование на местности и пр. Благодаря музыке я отдыхаю морально и физически, хотя это тоже кропотливый труд — ребёнка нужно не только научить играть, но и воспитать. Это разные области, я их чередую, поэтому даются они мне легко. 

— После Ваших слов я вспомнила о Шерлоке Холмсе, который в свободное от криминалистики время играл на скрипке. Кстати, археология ведь тоже напоминает криминалистику. Это, я так понимаю, синтез наук. Какими качествами должен обладать археолог, чтобы стать настоящим профи?

— Нужно быть внимательным, усидчивым, трудолюбивым, ответственным, уметь кропотливо работать. Если ты автор раскопок, ты должен ещё и постоянно находиться в «интеллектуальной форме».

— Многие науки берут начало от древних греков. Но, вероятно, археология много моложе?

— Как наука археология действительно возникла не так давно. Но люди интересовались древностью еще в античные времена. Что касается Азова, — есть письменные свидетельства, что в XV веке жители Таны ездили в дельту Дона на раскопки кургана. В России развитию археологии способствовали указы Петра I. Именно в XVIII веке археология стала на государственные рельсы, ученым были даны задания ездить по стране, собирать находки. Многое здесь связано с именем графа Уварова.

— Актуальна ли сегодня проблема «черных» археологов?

— Она всегда была актуальна. Интерес к археологии у простого населения никогда не ослабевал. «Черные» археологи считают себя большими специалистами, круче, чем профессионалы. На самом же деле это не всегда так. Они могут глубоко изучить какую-то одну область науки. При раскопках выбирают отдельные находки, тем самым вырывая их из контекста. Не зарывают воронки, что приводит к эрозии и разрушению памятника.

— Насколько хорошо организована государственная система охраны и исследования археологических памятников?

— Мне кажется, в последние годы контроль со стороны государства улучшился. Создаются нормативные документы, определяются границы памятников, жестче стали относиться к строителям, нарушающим законодательство. Но археологам всегда было тяжело бороться за памятники, поскольку наш приход воспринимается негативно. Видимо, причиной тому — финансовая сторона вопроса, возникающая задержка во времени. 

— Какова временная граница находок, относящихся к археологии?

— До недавних пор к археологии относилось всё до XVIII века. Сейчас мы берём уже и XVIII век, потому что встречаются очень интересные находки — мимо пройти невозможно, порой и XIX век берём, даже начало XX-го — есть предметы, выбросить которые рука не поднимается.

— Тур Хейердал как-то заметил, что в Азове мощный культурный слой. Какова его толщина?

— В среднем она варьируется от 15-20 см до нескольких метров. В районе крепости и на ведущем к Азовке склоне он самый мощный. Причем у нас представлен не один культурный слой, а несколько. Основа — XIV век, античные слои, XVIII век. Иногда попадаются отдельные стоянки и находки, относящиеся к бронзовому веку, к салтовской культуре. Есть даже пара вещей эпохи неолита.

— Ваше рабочее место находится в фонде антропологии, среди останков людей. Не страшно?

— Уже привыкла, работаю в фонде 15 лет. Они меня совершенно не беспокоят.

— С точки зрения обывателя, хранить кости людей противоестественно. А как Вы считаете?

— Я не согласна с таким мнением — изучение костей людей, как и изучение керамики, костей животных и пр., является частью исследовательской работы. С останками наших предков обращаемся очень бережно и уважительно. Иногда, когда вскрываешь могилу, а там — младенец, возникает даже трепетное чувство… 

Останки мы изучаем с момента обнаружения. Костяк фиксируем, фотографируем, чертим, делаем привязку к местности. Потом изымаем и везём в нашу лабораторию, где их внимательно изучает ведущий антрополог РО Е.Ф. Батиева — определяет пол, возраст, патологии. К исследованию привлекаются другие специалисты. Недавно приезжали казанские антропологи, брали материал для генетической экспертизы. Кости, представляющие интерес для науки, остаются в фонде. Для остальных на кладбище покупается музеем место, и их хоронят в братской могиле. Это лучше, чем если бы они были извлечены во время строительных работ экскаватором и выброшены.

— Какой же период и направление для исследования наиболее привлекательны для Вас?

— Мой любимый период, конечно же, Золотая Орда. Особенно интересна поливная керамика, которую мы порой находим.

— Расскажите о последних наиболее интересных находках.

— Новый раскоп в районе стадиона «Луч» оказался богатым на производственные комплексы. Судя по всему, это был большой металлургический ремесленный квартал. Обнаружены крупные жилища. Найдено много изразцов, то есть, там находилось какое-то крупное общественное сооружение.