продвинутые, и на работе, и дома хваткие, в огне не горим и в воде не тонем! А неженки из 18-19 века только и могли, что у мужа под железной пятой сидеть да в обмороки по любому поводу падать. Как в 1980-е пели Державин с Ширвиндтом:
А женщины какие раньше были,
Табачный дым едва переносили,
Теперь об этом можно лишь мечтать!
А как они готовили и шили,
И, между прочим, в брюках не ходили,
И голос не умели повышать!!!
А если серьезно — все это, конечно, штампы. Крестьянки наверняка лучше любой из нас были приспособлены к жизни, да и среди дворянок встречались личности незаурядные. Отважные, отчаянные. Узнаешь о них и диву даешься – вот тебе и кисейные барышни!
Аэронавт Гагарина
Нет, я не ошиблась, написав такой подзаголовок. В 18-19 веке действительно жила Прасковья Юрьевна Гагарина, княгиня, которая за 160 лет до своего великого однофамильца покорила воздушную стихию, не на ракете, конечно, — на воздушном шаре. Первой из русских женщин совершила на нем полет, стартовав в Москве и благополучно приземлившись в Остафьеве…
За Прасковьей Юрьевной ухаживал молодой Н.М. Карамзин, зятем ее был небезызвестный П.А.Вяземский, друг А.С. Пушкина, она выведена под именем Татьяны Юрьевны в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума». Один из ее ухажеров писал, как тогда было модно, в альбом:
Парашу вечно не забуду,
Мила мне будет навсегда,
К ней всякий вечер
ездить буду,
А к Селимене никогда.
Прасковья Юрьевна считалась одной из главных московских «львиц». Мемуаристы вспоминали, что смолоду была она «взбалмошной и на всякую проказу готовой». Обид не спускала и прославилась после того, как прилюдно дала пощечину Потемкину, осмелившемуся ее поцеловать! Григорий Александрович был на тот момент всесильным вельможей, но пощечину простил, хотя такого «кульбита», конечно, не ожидал…
Воздухоплавательницей Прасковья Юрьевна стала в 1804 году, прибыв в район нынешнего Курского вокзала на презентацию нового и необычного транспортного средства – воздушного шара. Его представлял бывший инспектор революционной французской армии, аэронавт, первый человек, прыгнувший с парашютом (за шесть лет до этого), Андре-Жак Гарнерен.
Француз объявил, что готов прокатиться по небу совершенно бесплатно с самой красивой женщиной Москвы. Все оглянулись на Прасковью Юрьевну, и она согласилась не раздумывая.
После часовой небесной прогулки воздухоплаватели, не справившись с ветром, совершили посадку средней жесткости на территории усадьбы Остафьево, где их встречал удивленный хозяин, А.И. Вяземский (отец Петра Андреевича), долго потом хранивший остатки диковинного средства передвижения в одном из местных амбаров. Приземлившись у Вяземских, Прасковья Юрьевна будто определила судьбу старшей дочери Веры, спустя восемь лет обвенчавшейся с Петром Андреевичем, а главное – она, совершив шаг в небо, будто предсказала нам фамилию и – в своем отчестве – имя первого космонавта!
Сорвиголова
Александра Федоровна
У Валентина Пикуля есть книга «Есиповский театр», где об этой женщине, А.Ф.Каховской, говорится следующее: «Она была смела и отважна до безумия: для нее совсем не существовало чувство страха. Каховская просто не понимала – как можно чего-то бояться!» С мужем-извергом жили они как кошка с собакой – чуть что, открывали огонь из пистолетов (прямо как герои фильма «Мистер и миссис Смит»). Муж пронзил ей ногу кинжалом, после чего женщина, подхватив сына-младенца, вскочила в седло и была такова… Всю жизнь она посвятила его воспитанию. Пошел он, видимо, в родительницу — на дуэлях редко промахивался. И, когда после очередной дуэли был посажен в Петропавловку, беспокойная мать, которой было уже под сорок, ради спасения отпрыска вскочила в седло и проскакала верхом по осеннему бездорожью без провожатых 750 верст – из Казанской губернии в Петербург! От такого поступка опешил сам император. Сказал: «Разве можно отказать такой женщине?» И выпустил молодого человека из заточения.
«…не только опасности искали Каховскую, но и сама Каховская как будто нарочно выискивала опасности, — пишет В.С. Пикуль. — Лучшим развлечением для нее была перестрелка в ночном лесу с разбойниками, она отчаянно кидалась наперерез взбесившейся тройке лошадей, удерживая их на самом краю оврага. Но из любых приключений женщина выходила даже без единого синяка, очень довольная испытанным ею риском. — Если жить, так лучше всего на полном скаку, чтобы ветер свистел в ушах, – говорила она».
Между тем была человеком удивительной доброты – все ее любили и уважали.
Однажды испытала она невероятное мистическое приключение, позже записанное с ее слов неким Н.И. Мамаевым и переданное Пикулем в его повествовании. Я о нем услышала в студенческие годы от профессора, во время университетской лекции. Видимо, бесстрашие Каховской настолько его впечатлило, что он решил устроить пятиминутный перерыв и поведать ее историю, которую много позже я, тоже ошеломленная, нашла у Пикуля…
Однажды по дороге к брату Каховская решила передохнуть у своего знакомого П.В.Есипова. Оказалось, однако, что после побега главной актрисы своего крепостного театра Груни Мешковой Есипов уехал из деревни. Но надвигалась гроза, и Каховская, даже в отсутствие хозяина, все же решила остановиться в доме Есиповых на ночь. Староста отказался пускать ее в дом, предложив место в своей избе, что рассердило гостью. «Нечисто там стало, …даже лакеи жить отказались», — отговаривал Александру Федоровну староста. «Отворяй! — приказала Каховская. – Веди прямо туда, где являлось вам привидение. Страсть как желаю с ним познакомиться! Принеси из кареты пистолет, французский роман, подушки, распали свечу и… можете уходить». Глубокой ночью, когда Каховскую стал одолевать сон, она увидела в проеме веранды женскую фигуру, звавшую ее вслед за собой. «Хорошо… я иду!» — согласилась Каховская. Они вышли в сад, в глубину аллей. Призрак указал на некое место – цель пути – и исчез. Каховская вернулась в дом, уснула крепким сном, а наутро созвала жителей деревни и приказала там копать. Совсем скоро «людским взорам открылся полуистлевший скелет, козловые башмаки с бронзовыми застежками, нитка бус, обвивавшая ребра, нетленная русая коса».
Это были останки Груни Мешковой, не бежавшей, как утверждал барин, а из ревности убитой им. Так отважная Александра Федоровна, повинуясь зову привидения, как заправский сыщик, раскрыла страшное преступление. Если бы не она, не ее храбрость, Груня Мешкова так бы и осталась без заупокойной службы, в памяти односельчан – неблагодарной беглянкой, бросившей престарелую мать на произвол судьбы.
Усадьба Есиповых сохранилась до наших дней.