СВЕЖИЙ НОМЕР

АРХИВ НОМЕРОВ

2021   2022   2023   2024

Германия. 60-е

в редакцию позвонил житель х. Задонского В.Я. Дударенко. Его мнение в чем-то не совпало с авторским, захотелось поделиться с нами и читателями собственными воспоминаниями.
Владимир Яковлевич Дударенко служил с 1965 по 1968, всего три года три месяца. Чуть-чуть не захватил переход с трех- на двухгодичный срок службы. Забрали его в осенний призыв. Родители на проводах накрыли стол, позвали соседей и знакомых, пригласили баяниста, и веселое деревенское застолье с песнями да танцами длилось всю ночь, а утром – конец гражданской жизни, дорога в Азовский военкомат.
После долгого карантина на станции Прудбой под Волгоградом новобранцев переправили в Германию, во Франкфурт-на-Одере, в учебный танковый полк. Кормили здесь неважно. Не было ни масла, ни белого хлеба, раз в полгода солдаты питались продуктами из т.н. НЗ — неприкосновенного запаса, видимо, с истекающим сроком годности: вместо разнообразной и полноценной еды – сухари, треска и селедка «ребрами наружу» да пюре с борщом из сушеной картошки. Зато закончил Дударенко учебку с отличием как механик-водитель среднего танка и получил грамоту за подписью генерала армии Кошевого!
Потом попал сначала в часть под городом Гота, а год спустя в часть под Арнштадтом. Жил в военном городке, очень изолированно – «будто в тюрьме». За его трехметровый забор удалось вырваться лишь однажды, не считая тех дней, когда выезжал для совместного с немцами участия в художественной самодеятельности (Владимир Яковлевич хорошо поет, у него приятный бархатистый бас). «Да и делать в городе было нечего, — поясняет он, — денег-то не было».
Кормили в части много лучше – тут тебе и масло, и компот. По праздникам – котлеты или немецкая сарделька. Ежедневно пичкали солдат непременной в те годы политинформацией. «Надоедало?» — спрашиваю, вспоминая промывание мозгов в школьные годы. «Мы не задумывались над этим, — отвечает Дударенко. – Надо – значит надо».
На досуге для военнослужащих крутили кино. В казармах в ряд без каких-либо перегородок стояли 180 коек. В общем, картина вырисовывается строгая и не без мрачности. Удивительно: пройдет лет 10-20, и рассказы о службе в ГДР приобретут много более позитивную окраску.
А вот неуставных отношений, уверяет Владимир Яковлевич, у них не было. Абсолютно. Видимо, продолжая традиции фронтовиков, призывники тех лет, в том числе старослужащие, чтили солдатское братство выше личных амбиций и желания самоутвердиться.
К русским солдатам местное население было вполне лояльно – и молодежь, с которой доводилось общаться во время концертов художественной самодеятельности и совместных учений на полигоне, и старшее поколение. Лишь однажды, проезжая, согласно боевому заданию, на танке по узким улочкам ночного города и замешкавшись на одной из них, Владимир Дударенко наткнулся на пронзительный женский взгляд, преследующий его до сих пор, в котором смешались испуг и презрение. «Видимо, в войну у нее кто-то погиб…» — рассуждает он.
Однако к выводу советских войск из ГДР относится крайне отрицательно: «Раньше нас уважали, а теперь презирают».
О событиях 1968 года, известных нам как ввод войск в Чехословакию, солдаты, конечно, не имели ни малейшего представления, но последствия этого шага заставили их понервничать. «До конца жизни этого не забуду», — признается мой собеседник. Их подняли по тревоге, и не на автомобиле, как обычно, а на танке они стали приближаться к границе с ФРГ, отмеченной весьма условно – натянутой рабицей. Неподалеку стоял костел и рядом с ним — «леопард». Атмосфера тут же накалилась. «Мы смотрели друга на друга и ждали войну, горючее у нас слили – верно, чтоб не сбежали, мы окопались и стояли первым эшелоном». А через сутки был объявлен отбой.
Гнетущее впечатление на наших солдат произвела экскурсия в Бухенвальд. За воротами с печально знаменитой надписью «Каждому свое» – фундаменты с табличками. Все, что осталось от бараков, разбомбленных американцами. Сразу на входе тяжеленная, тонн на 8-10, чугунная тачка, на которой провинившиеся заключенные возили камни из карьера. Дальше — печи и высокая труба крематория. Не выветрившийся за двадцать послевоенных лет запах жженной человеческой плоти. Могила коммуниста Тельмана. И подвал, где людей убивали деревянными колотушками и складывали тела внутрь обитых цинком гигантских ящиков. Ящики поднимали наверх, и мертвых сжигали в печах. Удивительно, что пропитавшая цинк кровь не истлела, не исчезла. Ее бурые пятна зловеще темнели на фоне серебристого металла, как напоминание о чудовищных зверствах, творившихся в местечке с безобидным названием «Буковый лес». Именно так переводится слово «Бухенвальд». В еще одном помещении были собраны человеческие волосы, папки, кошельки, абажуры из человеческой кожи (особенно ценилась та, что с татуировкой) — плоды жуткого слияния желания истреблять «недочеловеков» и присущих немцам рачительности и рационализма.
Бывали в армейской жизни и забавные эпизоды. Один произошел на магдебургском групповом полигоне во время учений с боевой стрельбой. Саперы заложили взрывчатку под завалы бетонных блоков и сказали танкистам задраить люки – ожидалось что-то грандиозное. Однако корреспондент гарнизонной газеты решил снять происходящее, устроившись под гусеницей танка. От потрясшего землю взрыва 40-тонную машину качнуло; как в замедленной съемке, взлетели вверх блоки и громадные деревья, а незадачливый писака куда-то исчез. Он вернулся оборванный, заикающийся, без фуражки. Взрывной волной его отволокло метров на пятьдесят!
Во втором случае наводчик, решив подшутить над сопутствовавшей танкам пехотой, зарядил пушку пустыми консервными банками, утрамбовав их булкой хлеба. Вой и свист прорезали воздух. От жуткого звука танкистов не спас даже шлемофон. Что уж говорить о пехоте – она дала деру и не появлялась до самого вечера!
Вернувшись со службы и отдохнув недельку, Владимир Яковлевич вышел на работу. Трудился водителем в совхозе «Плодовод», его стаж около 45 лет! Первое время поддерживал отношения с сослуживцами, обменивался письмами, но быт есть быт – забот столько, что они растворят без остатка самую крепкую дружбу. Остались только воспоминания. Несмотря на десятилетия, отделяющие его от службы, Владимир Яковлевич поименно помнит всех, с кем довелось делить место в танке. «Из Сибири были хлопцы, с Украины, наши – донские».
Служба в армии, по мнению Владимира Яковлевича, — это своеобразная школа жизни. «Каждый, — считает он, — должен отслужить, потому что мужиком делается. Знает цену дружбе и взаимовыручке».

Всё для детского праздника!

БЛИЖАЙШИЕ ПРАЗДНИКИ

Сайт газеты «ЧИТАЙ-Теленеделя» ©    
16+
При использовании материалов сайта в электронных источниках информации активная гиперссылка на "ЧИТАЙ-Теленеделя" обязательна.
За содержание рекламных материалов редакция ответственности не несёт.