Я нахожусь в квартире. Внезапно почувствовал острую боль со спины в лёгких.
Облился водой в душе. Не помогло.
Ложусь на диване то на спину, то на живот. Облегчения нет. Пот льёт и льёт. Кажется, уже и воды в организме столько нет, сколько вылилось пота.
Начинаю ясно осознавать — со мной случилось что-то очень и очень нехорошее. Нужно срочно вводить в курс близких. Как-то мягко подвести их к тому, что со мной может что-то случиться… Но как защитить от испуга и стресса, если речь идёт о вызове «скорой помощи»? Никак.
Звоню супруге и прошу её поскорее вызвать «скорую помощь» на дом.
Оксана в парикмахерской. Сидит в кресле и ей уже намазали волосы химсоставом для мелирования. Мне очень плохо, и я уже с трудом произношу слова о том, что «скорая» нужна срочно...
Одновременно звоню младшему сыну, сообщаю ему, что дверь закрыта на замок, что мне очень плохо, и прошу его срочно прибежать домой. Серёжа спрашивает, что со мной, но мне так хреново, что я отключаю трубку.
Вновь звоню Оксане и спрашиваю, едет ли «скорая». Она говорит, что со старшим сыном Димой, не могут дозвониться ни по каким телефонам, ни по сотовому, ни по стационарному – ни 03, ни 112 — нет гудка. Дима бросил все свои дела и быстро подъехал забрать её из парикмахерской. Сейчас они уже едут в больницу в «скорую», чтобы вызвать врачей.
Мне становится всё хуже и хуже. Я сам делаю звонок знакомому врачу.
Сажусь на диван. На грудь что-то очень сильно давит. В грудине со спины всё сильнее болит или ноет… Чувствую себя очень плохо. Левая рука, кажется, начинает отниматься. Так же с левой стороны спины начинается небольшое жжение.
Ничего не хочу, только бы утихла боль.
Приглушённо слышу открывание двери. Вижу прибежавшего, запыхавшегося Сергея. Он начинает спрашивать, что со мной. Мне не хочется ни двигаться, ни говорить – нудная, ноющая, всё охватывающая боль уже стянула верхнюю часть туловища. Да когда же это пройдёт?!
Сергей, видя как мне плохо, начинает успокаивать, говорить слова о том, что всё будет хорошо, чтобы я выпил воды, что все рядом…
И тут в комнату стремительно вошла супруга Оксана со старшим сыном Димой.
Они насторожены, взволнованы. У них много вопросов. Но я не хочу говорить, не хочу суеты, потому что это усиливает боль. Наконец через силу громко всех прошу помолчать. Плакать не хочется — очень больно и ещё, наверное и потому, что, как известно, слёзы и пот — это один состав жидкости, а на слёзы уж точно нет влаги, потому как она непрерывно льётся с моего тела в виде очень и очень обильного пота.
Мне так плохо, что я даже не могу засмеяться при виде жены – на её локонах волос намотано множество кусков фольги с химраствором для обесцвечивания – она их, конечно же, не сняла, стремительно бросившись спасать мою жизнь. Выглядела Оксана в этих пластинах воистину, как инопланетянка (в таком виде она ездила на станцию скорой помощи).
Сейчас-то я улыбаюсь, а тогда…
Минуты ожидания врача превращались в вечность. Казалось, что адское, больное время остановилось.
Одновременно становилось страшно – вдруг «скорая помощь» не успеет, и я оставлю всех моих любимых.
Но в это время один из сыновей уже бегом спускался открыть ворота для кареты скорой помощи. Вошёл врач. Несколькими фразами узнал в чём дело и немедленно впрыснул аэрозоль мне под язык. Затем дал четыре таблетки, попросил их тщательно пережевать и только после этого запить, предупредив, что на вкус они — редкостная гадость.
Мне было почти всё равно, какой вкус у таблеток, потому что уже после аэрозоля стало значительно легче. Я с радостью согласен был пережёвывать всё что угодно, лишь бы окончательно ушла и не возвращалась боль.
Запив водой кашицу из таблеток, почти сразу почувствовал, как боль и стеснение в груди исчезли.
Ура! Со мной всё в полном порядке!
Врач, узнав, что мне стало гораздо лучше, поспешил предупредить о запрете подниматься, ходить и двигаться.
– Со мной уже всё хорошо! Спасибо, доктор! – сказал я, но врач категорически предостерёг от каких-либо активных или резких движений.
Пока доктор снимал кардиограмму, прослушивал меня, делал дополнительный укол, мне стало уже совсем хорошо, и я легко накинул на себя шорты. Увидев это, доктор категорически запретил мне самому надевать рубашку из-за ненужных сейчас любых движений моего тела. Затем он вместе с моими сыновьями, Серёжей и Димой, положили меня на носилки и понесли с третьего этажа.
– Да, я уже готов идти. Что же вы будете меня нести – 85 килограммов живого веса. Мне уже совсем не больно. Да, меня уже хоть сейчас на олимпийские соревнования по бегу можно отправлять. Гораздо легче стало, – возмущался я.
Доктор был неумолим. Меня на тряпичных носилках спустили с третьего этажа и погрузили на стационарные носилки, а затем и в машину скорой помощи.
Обратите внимание — выходит, что врач «скорой помощи» и лечит-спасает, и одновременно, как грузчик, надрываясь, тащит на носилках пациента — когда с первого этажа, а когда и с пятого.
Это какую силу и тренированность нужно иметь? А здоровье какое, если твоя смена уже на исходе ночи?
А ведь сейчас большинство пациентов, как правило, с лишним весом, весят далеко за 100 килограммов. Как же тяжело, всё-таки приходится врачу и водителю «скорой помощи».
Вернёмся к запрету на любые мои движения.
Сейчас-то я понимаю что “золотой час”, о котором нам рассказал в ходе осмотра врач, это не только сразу дать нужное лекарство, а затем срочно привезти больного для оказания надлежащей профильной помощи, но и стремление не допустить дополнительной проблемы, которую может вызвать физическая нагрузка на больного.
Допустим, у человека лопнул кровеносный сосуд – под кожей или внутри организма. Что произойдёт с этим сосудом и с кровью, которая из него хлещет, если разрешить больному ходить, а потом ещё и прыгать по ступенькам к карете скорой помощи, не говоря о нагрузке, чтобы затем на неё влезать. Так что правильно сделал врач, запретив мне двигаться! И вообще – СПАСИБО Вам, уважаемый доктор скорой помощи, который спасал меня. СПАСИБО Вам, все сотрудники скорой помощи, включая водителей и диспетчеров. СПАСИБО!
...Очень быстро Вашего покорного слугу и сопровождавшего меня сына Серёжу привезли в приёмный покой.
Столь же быстро на передвижных носилках меня подвезли к лифту и подняли в кардиологическое отделение, а затем и на коронографию.
Там мне сделали операцию. Без разрезания грудной клетки — через кровеносный сосуд.
На этом я остановлюсь подробнее – кому-то из читателей может пригодиться. Эту часть можно читать спокойно. Нет здесь страшных строк. Более того, надеюсь, нижеописанное поможет избежать нервных потрясений и думок, когда Вам предложат провести операцию на сердце для установки стента.
В 2019 году мне уже проверяли сердце в коронарном центре (правильнее — сосудистом центре) нашего кардиологического отделения. После обследования оказалось, всё в полном порядке. Бляшек в сосудах было всего лишь около 3 процентов (о том, как я умудрился довести свои сосуды до инфарктного состояния, поговорим ниже).
Прошлое исследование дало мне опыт, и я не боялся ложиться на стол к сосудистым хирургам.
Описываю, как всё это было.
Итак, с кровати-каталки вас перекладывают на медицинский стол и тело до плечей прикрывают простынкой.