15 ноября при большом стечении гостей в музее открылась замечательная выставка, посвященная 85-летию нашего поэта Ю.П. Ремесника.

Церемония открытия прошла в атмосфере настолько вдохновенной, позитивной, что я поняла: азовчане, как и прежде, относятся к Петровичу с большим пиететом и очень скучают по нему – его личности, его твочеству.
Музей хорош тем, что обладает способностью воскресить события, эпохи, воссоздать мир и образ ушедшего человека, даже такого необычного, как поэт. Я будто снова встретилась с живым Юрием Петровичем. И я убеждена, увидев десятки сияющих глаз его друзей, соавторов, поклонников, участников клуба «Петрович», что городу по случаю дня рождения Ремесника необходимы какие-то ежегодные мероприятия. И было бы очень неплохо изучать его биографию и поэзию в наших школах. Да что там – стоит хотя бы привести школьников в зал на экскурсию, и вот вам не надуманная, не взятая с потолка, а вполне реальная, интересная, значимая информация для наполнения регионального компонента. Это не ему нужно, это нам нужно. Потому что таких поэтов забывать нельзя. Я не слышала ни одного ростовского поэта такой силы. Их — единицы на всю страну, на весь двадцатый век!
В прекрасно оформленном зале, названном по первой строчке только сейчас обнаруженного и обнародованного стихотворения «И придет мой ноябрь», автор, старший научный сотрудник О.Н. Томаровская, поместила десятки предметов, принадлежавших поэту: в музее уже давно формируется его фонд. Это семейные и не только фотографии, наручные часы, которые он носил, рабочая каска, в которой он работал, кружка, кепка, сумка, удочка (РЕМЕСНИК был, оказывается, заядлым рыбаком!), домино, записная книжка, открытая на странице, где Петрович обозначил маршрут тура по странам Европы, куда отправился летом 2010 года. Я смотрю на нее и вспоминаю, как он делился впечатлениями о Париже, восхитившем его абсолютным духом свободы, как нелестно отзывался о Польше, восклицал о Праге: «Это самый красивый город мира!» А вот анкета, заполненная им 25 лет назад по просьбе музейщиков. Читаю первое, что попадается на глаза: «Художник и общество. Может ли быть гармония в их взаимоотношениях?» — «Гармония взаимоотношения, — отвечает Ремесник, — это ведь тоже идеал. Но, увы! Пока в обществе будут униженные и оскорбленные, богатые и бедные, и просто несчастные люди, будут и конфликты между художником и обществом». Или вот: «Изменилось ли в наше время содержание понятия «поэт и толпа», «художник и чернь». Ответ: «Пожалуй, нет. Художник всегда будет выше толпы. Но никогда не будет выше своего Народа, частицей которого он является. И когда нечистоплотные политики и честолюбивые интриганы пытаются превратить народ в толпу, во главе которой становятся чаще всего люди ущербные, то предотвратить это зло одна из главных задач художника. Его святая обязанность».
Стержень выставки, главное ее богатство – сборники стихов и рукописи… Читаешь – и оторваться невозможно, и задыхаешься от переполняющих чувств:
И придет мой ноябрь,
И случится пора увяданья,
И смутит суету беззащитных дерев нагота,
И прозреет душа, и мелькнет запоздало в сознаньи
Осознанье, что жизнь,
Как букварь первоклашки, проста…
Что не стоит мудрить,
Что бесстыдство искать виноватых
В том, что жизнь не сложилась
И с будущим порвана нить.
Что любовная жажда
Под старость граничит с развратом,
Что не будет возврата
К той жадности жить и любить,
И уходят друзья, а врагам надоело злословить,
И судьба уравняла
Заумных зануд и невежд,
Что уже не тебе приворотное зелье готовит
Молодая весталка
В одежде из вечных надежд,
Что заветренный дом
Лишь пристройка к больничным палатам
И молдавским вином не залить старорусской тоски,
Что смиренная старость вполне милосердная плата
За бездумную жизнь, за свои и чужие грехи.
Как же мощно и мудро, с надломом и горечью. Это похоже на реквием, хотя написано 25 лет назад. Стихи будто специально ждали четверть века, чтобы быть услышанными уже после ухода Юрия Петровича, как послание всем нам сквозь годы, жизнь и смерть... В октябре Вячеслав Малежик написал к ним музыку, и новая песня на стихи Ремесника прозвучит в одном из московских концертных залов уже 22 ноября.
Сколько еще неизвестных нам ремесниковских стихов разбросано в частных архивах и прессе?! Может кто-то когда-то возьмет на себя труд найти их все? Я, например, просматривая старые подшивки «Красного Приазовья», то и дело натыкалась на подпись: «Юрий Ремесник». Приведу стихи от 1 января 1982 года:
Опять колдует новогодний вечер –
Прошедшим дням не бог и не судья.
Опять летят душе моей навстречу
Его исповедальные снега.
Опять в его снегах исконно русских
Воспоминаний неизбывный свет.
И вечно окрыляющее чувство
Грядущих начинаний и побед.
На церемонии открытия выставки Оксана Томаровская точно и емко охарактеризовала творчество Юрия Ремесника:
— Вячеслав Малежик назвал его одним из самых русских поэтов своего времени. «В иных стихах, — цитирую прессу, — слышится рубцовское начало или есенинские мотивы — все то, что рождено сердцем, прочувствовано памятью лет, чередой долгих раздумий и возвращением в прошлое, которое уже предстает в каком-то теплом, лирически-грустном настроении, в картинах несколько ностальгических, но таких откровенных, открытых… и глубоко печальных».
Это поэт с чрезвычайно развитым чувством родины. Что-то пронзительно родное звучит в его стихах… Будто с холма на равнину, смотришь на Азов, на степные дали. И тем удивительней эта поэтическая живопись, заигравшая в ремесниковских произведениях именно в Азове, что родился Юрий Петрович на Кубани…
Той же силой чувства потрясают и строфы о военном лихолетье и послевоенных годах…
Мне кажется, — говорит сотрудник АМЗ, — что музею, бардам, чтецам – всем, кто пришел на мероприятие, кто смотрел, слушал, читал стихи, пел песни, вполне удалось прожить в унисон с «кардиограммой судьбы» азовского поэта (так называлась одна из его книг) те несколько часов, что длилась эта удивительная встреча, посредством славных его строк совершить путешествие по донским степям, по закоулкам его души. Почтить память человека, преданного Азову и азовчанам до последних дней жизни, в стихах и песнях обессмертившего их.
Открытие выставки навеяло мне воспоминания о другом музейном мероприятии – к 60-летию поэта, организованном совместно с клубом «Лира» и его руководителем Тамарой Ивановной Назаровой, студенческим клубом «Гера» и клубом актерского мастерства «Духовное наследие». Звучали стихи и песни, Юрий Петрович сам много читал, читал азартно, мастерски, как одаренный актер. И зал вместе с ним грустил, переживал и сотрясался от хохота. А до того мы общались вдвоем, и он рассказывал о Тарковском, Багрицком, Рубцове. Он ведь учился в Литературном институте. В те же дни не без удовольствия сообщил, что ему присвоено звание почетного гражданина. Мы потом не раз беседовали, и выставку небольшую я делала о нем, и интервью брала, работая в «Азовской неделе», но та первая встреча запомнилась как самая-самая... «Я так зарядился», — сказал он тогда, уходя с охапкой цветов.
А может быть, фантазирую я, он, невидимый, и сейчас был среди нас, и с тем же воодушевлением, с улыбкой произнес то же самое? Почему нет? Талант и любовь Юрия Петровича к Азову сделали его светлым символом нашего города, а смерть из категории земляка, почетного гражданина переместила в категорию ангелов-хранителей древней благословенной азовской земли, над которой – если постараться, мы это ощутим, — будто раскинулись крылья, сотканные из его строф. И откуда-то оттуда, с вышины, нет-нет, да и доносится до самых чутких из нас: «Мое родное Приазовье, Зарницы памяти моей». И в сердце отзывается продолжением: «Но – шире поля, Выше неба, Вкусней твоей воды И хлеба В подлунном мире не встречал. И горд был родиною малой!»