В далёком 1997 году, после моего выступления на митинге возле железной дороги перед метанолохранилищем, я сказал Юрию КОЛОБРОДОВУ,

что ближайшие 2 года будут самыми незабываемыми в его жизни. И эти годы были незабываемы не только для него, для меня и нашего Фонда «Защита окружающей среды Приазовья», эти годы памятны для всего города – годы борьбы против метанолохранилища, годы наших самых массовых акций, когда мы сходились на митинги и демонстрации числом невероятным – по 15-20 тысяч человек. Мы не могли не победить, но не побеждали, потому что официальная власть боролась против своего народа. Местная власть была с нами, а Ростов и Москва душили и душили, исполняя чей-то корыстный заказ.
Это были годы испытаний. Нашу «ЧИТАЙку» в один день приехали закрывать аж 7 проверок – налоговая инспекция, налоговая полиция, пожарные, администрация области, управление по делам печати… Практически все мне говорили одно и то же: «Юрий Михайлович, мы Вас проверили и написали, что никаких нарушений нет. Вы всё правильно делаете, защищая город – защищая нас – проверяющих Вас, защищая наши семьи. Но, просим Вас, обратите внимание на…» — и указывали недостатки, которые я должен быстренько устранить, чтобы газету действительно не закрыли.…
Другим активистам тоже пришлось нелегко – КОЛОБРОДОВА начали выдавливать из казачьего движения, у истоков создания которого он стоял и долгое время был избранным атаманом. Весь наш актив подвергся жуткому давлению. На БЕШЕНЦЕВЫХ возбудили уголовное дело за столетней давности ржавый штык, найденный в огороде, – его признали не музейным экспонатом, а холодным оружием. Осуществляли жесточайшее давление на так и не согнувшегося Н.И.БУЛАНОВА… Кого-то из актива запугали. Кого-то прямо купили, деньгами, чинами (а затем бросили).
Был случай – кто-то ночью стучит по забору и вызывает меня. Уличный фонарь даёт отсвет тени, и я вижу человека с ломиком. Громко говорю, что я с «берданкой». Бандит быстро убегает. Несколькими днями раньше КОЛОБРОДОВА этим ломиком по голове ударили, оставив шрам на всю жизнь.
Пугали, покупали, но основной костяк мы – экологи — сохранили.
А ещё мы примерно тысячей человек прошли по всем наркоточкам города, требуя их закрытия. Шли этим маршем не только «Матери против наркотиков», с нами были и казаки, и все смелые люди. Возле нескольких наркоточек я разбивал бутылку бензина и в рупор громко говорил, что сегодня я пока не поджигал бензин, а завтра, если наркотой продолжат торговать, принесу уже канистру бензина, подожгу это проклятое гнездо, и мне ничего за это не будет!
Откуда у меня была такая смелость?
Наверное, благодаря тылу. В этом тылу был и Юрий ВИКТОРОВИЧ КОЛОБРОДОВ со своими организованными сотнями. Были и многие ныне здравствующие (дай Бог всем и здоровья, и долгих лет жизни. Не обижайтесь, что не упоминаю Ваши имена – сейчас речь не о Вас).
Вот в такой атмосфере я и узнал стойкого, натянутого как струна максималиста и революционера – Юрия Викторовича КОЛОБРОДОВА.
Он был стремителен, иногда безогляден в своих порывах. Мне кажется, что и в раю, и в аду, и даже в тихом пруду он обязательно устроил бы революцию. Наступи СВО на 20 лет раньше, КОЛОБРОДОВ обязательно был бы там. И он бы там обязательно погиб, честно и очень красиво, потому что люди этой породы горят сами и зажигают всё рядом, они первыми идут в атаку, они пример, они умеют принимать решения, может быть и не самые правильные – это каждый решает сам.
У каждого из нас свои пути-дорожки в этой жизни. На какое-то время наши жизненные пути с Ю.В.КОЛОБРОДОВЫМ сошлись, мы шли одним курсом, в одном направлении. Затем мой путь продолжился, а его путь пошёл в другом направлении – он вышел из членов нашей партии «РОДИНА» (трансформировавшейся в СПРАВЕДЛИВУЮ РОССИЮ) и стал активным помощником коммунистов.
Для меня это было неожиданностью – мы дружили с Николаем Ивановичем БУЛАНОВЫМ (очень достойный человек и политик) и его коммунистами, но критиковали КПРФ. Однако, каждый выбирает свой путь.
Все мы живём своим миром и принимаем градацию цвета, перекладывая цвета на людей. У Юрия Викторовича чёрным цветом был окрашен Петрович. Он для него был чётким и однозначным врагом. Причём, вражество это проявлялось во всём. Порой я ему говорил:
– Нужно учиться прощать, примиряться. Юра, ну, ты даёшь. Ворона каркнула, а у тебя – Петрович! Кто-то крикнул на улице, а ты говоришь – Петрович виноват...
– Михалыч, – отвечал мне КОЛОБРОДОВ, – вот тебе придумали уголовную статью и осудили. У тебя есть судимость. У тебя, который столько доброго всему городу сделал! Я был на суде и чётко уверен, что ты действительно не бил Коваля, за которым стояли заказчики – бездоля, боявшийся, что ты выиграешь мэрские выборы (а ты их действительно выиграл, но наши «счетоводы» украли у тебя победу), и ещё стоял за ним судейский олефира, которого ты в фельетоне с КОВАЛЕТОВЫМ назвал Женька-кобель. Именно они тебя осудили, а не суд. Я знаю и верю, что ты прав и тебя осудили беззаконно, потому что я тебя несколько десятилетий знаю. Читатели твои тебя тоже знают и никогда не поверят, что ты преступник. Но находятся люди, которые говорят, что если осудили, то есть за что. И ты никак им не докажешь, что это заказуха. Хоть тресни, а не докажешь. Дай документы, а они всё равно будут решению судейских верить, потому что они зазомбированы, они не умеют думать и сопоставлять. Вот и у меня с, как вы его называете, «Петровичем» не простые тёрки, а очень серьёзное противостояние. Ты меня очень долго знаешь, поэтому просто поверь и всё!
Даже когда КОЛОБРОДОВ уже был прикован к постели, он оставался так же верен своей борьбе. Тем более, что по суду было принято решение оплачивать иск за оскорбление. На оплату изымалась половина пенсии.
Уходил Юрий Викторович тяжело. Очень тяжело. Он мне рассказывал, что в конце 2023 года у него обнаружили рак почки и вырезали её. А перед новым 2024 годом вдруг отнялись ноги.
Это был очень сильный удар – человек стремительный и порывистый, практически всё время находившийся в движении, в один момент обездвижился.
Юрий Викторович перестал выходить на связь. В нескольких случайных телефонных разговорах он мне сказал о нежелании быть человеком, которого жалеют. Он не хотел, чтобы его видели исхудавшим, от которого «совсем не духами пахнет».
Весной я передал его спутнице Наталье черешню с моего дерева. И раздался звонок. Так было приятно услышать слова о том, что вкус черешни напомнил ему вкус молодости… Я попросил его начать писать книгу воспоминаний о воссоздании казачества в Азове...
Нам изредка удавалось созваниваться, когда ему становилось лучше. Вот такой разговор у нас состоялся после выборов:
– Михалыч. Ведь ты затеял самый первый борьбу против метанола. Позвал нас на помощь. Мы тебе помогали в этом. Не будь тебя, метанол бы возвели. И когда хохлы попали в емкость с соляркой и горело неделю на Молокановке, если бы там был метанол, весь город бы погиб. Это благодаря тебе мы живы, и спасибо тебе за это.
– Ну, не мне, а всем нам. Тебе, Юра, и твоим соратникам. Всему городу Спасибо.
– Да нет, Михалыч. Не скромничай. Поэтому никогда не поверю, что ты проиграл выборы на этом округе, где спас людей. Вот не поверю. Не может такого быть. Просто вверху испугались тебя, увидев, как ты, будучи депутатом, отстаиваешь интересы людей. Поставили против тебя однофамильца, чтобы разорвать голоса… Наверное, очередную мастырку городу готовятся подсунуть и попытались тебя нейтрализовать. Потому и «посчитали», как им надо. И ты якобы проиграл. Нет. Ты не проиграл на самом деле. Столько дорог в округе сделал... дорожки. Что-то здесь не то, Михалыч.
Беседовали мы долго. Юрий Викторович рассказал, что ноги начинают восстанавливаться. Нервы начинают работать, и из-за этого прямо-таки адские боли в восстанавливающих чувствительность ногах, бёдрах. Он сказал, что это сравнимо с адской зубной болью, не прекращающейся ни на миг.
Месяц назад он даже сумел своим ходом приехать на работу. Я надеялся, что так тяжело, с болями, понемногу, но КОЛОБРОДОВ всё-таки окончательно восстановится.
Сегодня глубокой ночью раздался и на третьем звонке обрубился телефонный вызов от неизвестного абонента. Проснувшись, подумал, что нельзя так будить людей – а вдруг кто-то умер. В восемь утра позвонил Роман ИВАНОВ – друг и соратник Юрия КОЛОБРОДОВА со словами:
– Юрий Викторович КОЛОБРОДОВ преставился. Похороны, скорее всего, будут в среду…
Натянутая струна жизни Юрия КОЛОБРОДОВА оборвалась...