Во все времена, стараясь сохранить самое ценное, люди прятали нажитое в земле и других надежных укрытиях.
Прошли столетия, с развитием археологии утаенное стало становиться явным.
Для ученых клады – это прежде всего возможность воссоздать историческую среду, события, а для обычного человека информация о кладах несет в себе аромат приключений, романтики, желание поймать удачу за хвост – раз, и разбогатеть, будто выиграть в лотерею.
Богат ли Азов кладами, есть ли смысл искать «золотого коня» и сокровища запорожцев в донских степях – обо всем этом и многом другом в интервью нашей газете рассказал заведующий отделом по обеспечению сохранения и использования объектов культурного наследия АМЗ кандидат исторических наук Андрей Николаевич Масловский.
— Как часто археологи находят клады в Азове?
— Очень редко. Чтобы перечислить наиболее значительные, хватит пальцев одной руки. В 2002 году был найден клад – более 60 монет, в 2019 – 24 монеты, в 1989 году – девять монет.
Клад – вещь непредсказуемая. Рядом с Азовом совершенно случайно – по наитию — мы нашли 15 дирхемов. В трехстах метрах от золотоордынского поселения, где жили спрятавшие его люди. И потом на этом пятачке мы пытались найти еще хоть что-нибудь (может что-то не заметили, может еще какое-то поселение было) — нет, ничего.
Три клада из фондов музея обнаружены не археологами, поэтому невозможно указать точное количество монет. В одном случае рядом с кинотеатром «Октябрь» нашли больше 3000 монет, во втором на территории больницы – 700. И около 200 монет случайно найдено на Севастопольской.
— Это серебряные клады?
— Да. Медных кладов много – где-то полсотни, но большими они не бывают. Обычно пять-шесть монет. Самый большой клад меди (на Кондаурова) насчитывал около сотни монет.
Бывают еще клады вещевые, денежно-вещевые. Случаются уникальные находки, которые, строго говоря, являются не совсем кладами, а потерянным имуществом. В 2019 году напротив входа в кинотеатр «Октябрь» мы наткнулись на сундучок ювелира, датируемый временем Куликовской битвы. Он лежал среди мусора в слое золы (в несгоревшем жилище), завернутый в лоскут от шелковой рубашки. Вряд ли его можно считать специально спрятанным кладом. Там были детали сундучка, набор инструментов – льячки (ложечки для разлива горячего металла по формам) с капельками золота, пара матриц. Многого не хватало. Не было каменных форм, недоставало матриц, из десяти наборных (они вкладывались друг в друга как матрешки) гирек присутствовала одна. То ли хозяин спешил и второпях хватал что попало под руку, то ли грабитель выбрал то, что показалось ему ценным, а остальное выбросил. Но тогда непонятно, почему он не взял жемчуг – там было два десятка морских жемчужин, в том числе одна очень крупная.
— Вы мне напомнили, что – да, классическое представление о кладе — сундук, наполненный деньгами и драгоценностями…
— Нет, таких кладов не бывает.
— Как они обычно выглядят?
— По-разному случается. В 2002 году на Измайлова-49 среди останков убитых зимой 1369-1370 гг. был найден условный кошелек с двумя серебряными монетами и 20-ю медяками. Явно для повседневного пользования.
Или вот пример. В Азове найдено несколько кладов времен Анны Иоанновны. Самый крупный – из рублей и полтин – на улице Дзержинского — спрятан между 1736 и 1742 гг. Его, очевидно, большей частью уничтожил экскаватор, хотя нас постоянно заверяют – вот мы заметим. Не заметили!
В другом случае у умершего в плохо сохранившемся кошельке лежала 131 серебряная монета. Во втором кошельке – шесть медяков, которые, собственно, и позволили датировать захоронение — 1738 год. Именно тогда в Азове началась эпидемия.
— Эпидемия чумы?
— Нет. Если в 1770 году точно была чума, то здесь непонятно. Можно провести исследование.
Еще один клад 1738 года (на Достоевского) был припрятан в солдатской землянке. Рядом с печью находилась небольшая ямка с лункой, там – монеты, слипшиеся в комок, прикрытые сверху куском керамики. Тем же XVIII веком датируется находка — рубль двадцать серебром, обнаруженная в 1990 году на Красноармейском. Как раз в чумном захоронении, спрятанная за отворот шапки.
Клады, которые бы лежали в сундуке, — это что-то запредельное. По-настоящему больших кладов золотоордынского периода всего два. Каратунский в Татарстане – несколько десятков тысяч монет. И Татарбунарский. Он меньше Каратунского по числу серебряных монет, зато в нем были византийские монеты и серебряные слитки.
— Почему вы называете содержимое кошельков кладом?
— У нумизматов кладом считается две или больше монет, найденных в одном месте.
— Кошельки, ткань сохраняются?
— В случае с одной из находок 1738 года сохранился тканевый кошелек с тканевыми же завязками. Шесть медяков в нем так пропитали ткань, что никакая бактерия бы не выжила!
— Насколько я понимаю, около «Октября» находился самый крупный клад серебряных «чешуек».
— В 25-ти метрах от него. Да, в Азове самый большой, но до самых крупных золотоордынских кладов ему очень далеко.
— Сарматское золото в музее можно считать кладом?
— Нет. Клад – это спрятанное с расчетом на то, что владелец вернется. А содержимое тайников в курганах – то, что должно «уйти» с покойником на тот свет навсегда. Очень разные вещи.
— Владельцем клада мог оказаться и зажиточный житель Азова, и простолюдин?
— Кто угодно. Владельцы Татарбунарского и Каратунского кладов, до которых нам очень далеко, — действительно богатые люди. Скорей всего, купцы. Но не элита Золотой Орды – там бы шел счет на сотни, а не десятки тысяч монет. Мы таких не находим. Может быть Симферопольский клад 1967 года (328 предметов, большей частью из золота и серебра, весом более 2.5 кг) принадлежал аристократу. Клад, например, из 65 монет мог принадлежать ремесленнику, из девяти – вообще бедноте. Клад в 3000 монет – жителю Азака среднего достатка. Согласно документам, переводчику венецианцев в 1370 году была обещана зарплата 35 сомов, это 7 кг серебра или 7000 монет. Получается, квалифицированный специалист мог запросто накопить такую сумму.
(Я, кстати, перевела годовую массу серебра в его сегодняшнюю стоимость и поделила на 12 месяцев – вышло, что переводчик получал около 57 тысяч рублей на наши деньги; вполне приличная зарплата для Азова – Прим. З.С.)
— Насколько я понимаю, обнаружение клада – явление редкое, часто случайное, и говорить о концентрации кладов в какой-то части города не приходится…
— Ну конечно! Клад на территории больницы находился за пределами жилой застройки того времени. Район был заброшен. Видимо, человек попал в оцепление, попытался уйти — и не получилось (иначе бы он забрал клад). Либо попал в плен. Жителей могли пытать, мучить, чтобы они отдали спрятанное. Они выкапывали – лишь бы спастись. Может быть, самых крупных кладов потому и нет. Остаются клады тех, кто по разным причинам не пришел за ними: погиб, убежал так далеко, что нет возможности вернуться, или забыл, где закопал. Тех, кого поймали в степи, – не возвращаться же обратно. Если, допустим, родственник, сосед выкопал и привез клад в обмен на жизнь узника, пленника могли вернуть.
Хотя жители Азова – это отмечено еще в 19 веке – бредят кладами, их у нас намного меньше, чем встречается, к примеру, в Булгаре или нижневолжских столицах. Даже учитывая, что кто-то что-то находит втихомолку (хотя бы какая-то информация об этих кладах всплывает). В Булгаре клады находят регулярно – 1-2 раза в год. А здесь – раз в несколько лет. И крупных кладов нет. В последнем было 24 монеты – ну что это! Парадоксально, но чем крупнее был торговый город, тем меньше находят серебряных монет. У нас на 30-40 монет одна серебряная. А в каком-нибудь ордынском селе в Мордовии соотношение серебра и меди один к одному. В Кафе (крупный генуэзский центр в Крыму – З.С.) одна серебряная монета приходится на 200 находок, что еще раз подтверждает: чем мощнее торговый центр, чем интенсивнее торговый оборот, тем реже теряли серебро. И тем реже встречаются клады. Я, например, вообще не слышал о серебряных кладах в Кафе.
— Вы верно заметили, что азовчане бредят кладами. Верят в истории о «золотом коне» и сокровищах у Забарина колодца. Легенды, факты – что ими движет?
(Напомню – согласно молве, когда войска Петра I взяли в 1696 году Азов, турки, уходя, зарыли в наших краях скульптуру коня из золота; во втором случае, когда при Екатерине II была ликвидирована Запорожская Сечь, то ли кошевой, то ли войсковой писарь сумел вывезти войсковые сокровища и спрятал их близ Азова.)
— Начнем с того, что никакой легенды, рассказа о «золотом коне», нарратива, как модно сейчас говорить, — то есть, того, что могло бы стать канвой для этих слухов, не было! Зато сохранились документы, убеждающие нас в их беспочвенности. Когда в 1696 году турки выходили из крепости, Петр поставил им условие – брать только те вещи, которые могут на себе вынести. Еще до того, как гарнизон покинул крепость, ее стали грабить запорожцы, потом подключились донские казаки.
Почему-то считается, что турки были невероятно богаты. Но это третьесортная крепость, где жил не самый богатый люд. По условиям сдачи турки должны были выдать перебежчика Якова Янсона . Его пытали, чтобы указал место, где скрыты сокровища. И он признался: да, есть пещера (во время осады, когда работает артиллерия и все снесено, турки жили в вырытых под валами пещерах). Казаки нашли ее – там было какое-то количество тканей. И все! Не было даже сундуков с монетами!
«Золотым конем» бредят фактически повсеместно, но с вариациями. В лесной зоне конь меняется на золотого оленя, в тайге это будет лось. То есть, чаще копытное животное, в редких случаях речь идет о золотом тарантасе. Может быть рассказы про таежные сокровища ханты-манси не лишены смысла. Но в случае с Азовом это абсурд! Когда в 1696 году русское войско вошло в Азов, о «золотом коне» не было речи. Казаки рассчитывали захватить ткани, посуду (хотя у мусульман не было посуды из драгметаллов – пророк запретил), может быть сережки и браслеты (но откуда они у янычар?!), может быть какие-то пояса с драгоценными бляшками, украшенное каменьями оружие. Но это все! И вдруг в 20-м веке появляются сумасшедшие, которые рассказывают что-то такое!
Случай с Забариным колодцем вообще анекдотичный. Из разряда «меня похитили жидорептилоиды и на корабле в одно место вводили зонд, чтоб украсть мои суперценные гены».
Начнем с того, что никаких особых сокровищ у запорожцев не было. Если они захватывали добычу – тут же ее дуванили и пропивали, прожигали. Как любые пираты и разбойники. Не спустил на кутежи – купил коня, построил дом. Еще что-то. Но сундуков с золотыми монетами у них не было. Какая-то казна должна быть, но не бог весть какие сокровища.
Но важно даже не это. Когда русские войска окружили Сечь – выходи по одному! («А теперь – горбатый!»), там же были не только воины, но и чиновники, переписавшие всю собственность, которая потом была забрана в казну. Никаких сокровищ, которые могли бы утечь, не было. Допустим, кто-то даже припрятал 10 тысяч монет. С какого ляда он должен везти их в Азов? При том что Азов не был казачьим – только в период с 1637 по 1642 гг. В 1775 году это была русская крепость. Гарнизон из инвалидов, плохонький офицерик. Но даже такой не позволил бы запорожцам пройти и спрятать клад чуть ли не в прямой видимости от крепости. И что им мешало это сделать на пространстве от Запорожья до Азова – на расстоянии в несколько сотен километров? Что на Берде не спрятали? Северное Приазовье было их угодьями с огромным количеством зимников. В любом из зимников могли закопать. Зачем везти сюда, прятать в Забарином колодце, тем более это ж не зимник!
— Существует ли сегодня Забарин колодец?
— Сейчас Забарин колодец засыпан мусором. Кроме того, поднялся уровень грунтовых вод. Место заболочено.
