Археологи продолжают складывать картину прошлого Азова-Азака из «пазлов», получаемых в процессе раскопок,

результаты которых регулярно обнародуются выставкой «Забытый город забытой страны».
Выставка этого года стала в некотором роде исключением из правил, поскольку демонстрирует не срез археологической деятельности АМЗ за определенный период, а находки из одной хозяйственной (то есть, мусорной, ямы), в данном случае — суперъямы (так называют ямы с большим количеством склеиваемых сосудов) 1340-х годов, случайно обнаруженной при прокладке газопровода по адресу Толстого-2 более сорока лет назад. У нее, как у всякой другой, есть свои особенности, «свои изюминки», говорит заведующий отделом по обеспечению сохранения и использования объектов культурного наследия кандидат исторических наук А.Н. Масловский.
К примеру, она дала нестандартное соотношение — целые сосуды — керамический бой. Обычно из горы черепков склеивается 1-2-3 сосуда, а здесь удалось собрать больше 120 копилок, 30 поливных сосудов. Найдены десятки стеклянных сосудов. А вот других находок на удивление мало.
Комплекс полон загадок. Первый вопрос, который возникает при знакомстве с ним, — откуда такое невероятное количество копилок (около 150)? Это не гончарный брак, не товар из лавки, а использованные по назначению предметы, принадлежавшие явно разным людям, поскольку по всем критериям отличаются друг от друга: разные по форме, вскрыты по-разному — какие-то просто ударили оземь, другие пробивали, в прорези третьих вставляли нож и аккуратно расширяли отверстие и пр. Обычно, если в одном комплексе находят несколько копилок, они вскрыты одинаково, а здесь минимум 4-5 способами!
На многих копилках процарапаны знаки, в том числе владельческие тамги (то есть родовые фамильные знаки).
— Их здесь больше, чем во всех комплексах Азака за полстолетия вместе взятых, — не скрывает удивления Андрей Масловский. – Зачем вообще на копилке ставить знак? Когда он стоит на кувшине для воды – это понятно. Утром проезжает водовоз, вы выносите пустые кувшины, через два часа забираете полные. Можно перепутать, поэтому их метят. А вот метить копилки смысла нет.
Комплекс с Толстого – очень яркий, в 1984 году вовсе выглядел супербогатым. Он по-прежнему интересен для исследователя, но, с другой стороны, археологические работы ведутся активно и постоянно, на счету археологов немало суперъям – подобный по насыщенности артефактами объект попадается им каждые пару лет.
Прежде считалось, что комплекс находился в усадьбе человека состоятельного, а теперь выводы поменялись: по мнению археологов, это был житель даже не среднего достатка, а наиболее зажиточный среди бедноты! Керамика в его составе, хоть и импортная (за исключением пары неказистых чаш местного производства), но дешевая. И, что любопытно, привезенная в основном из Трапезундской империи, а не из Юго-Восточного Крыма, посуда из которого пользовалась популярностью у жителей города. «Три-четыре чаши с более-менее усложненной орнаментацией, а остальное – вчерашний день, — объясняет А. Масловский. – Такое впечатление, что стояла в серванте посуда, доставшаяся, может быть, от мамы, от бабушки, и в один день все это выбросили». Возьмем, к примеру, эффектные, на первый взгляд, кувшины. Все они, оказывается, — штамповка, самым сложным в изготовлении которой было сделать колыб – матрицу. «А вы знаете, — просвещает меня Масловский, — что слова «колыб» и «колыбель» — однокоренные?» Нет, не знала. Выходит, что «колыбель», «колыбельная» близки по значению с «матрицей», что вполне логично. Они и есть условные матрицы, фундамент нашего дальнейшего развития. Да и мы чем-то схожи с кувшинами: тоже ведь созданы из глины…
В коллекции керамики имеется своя неожиданная жемчужина – три очаровательных кашинных чаши.
— Если то было старье, то это, — утверждает рассказчик, — айфон последней модели, потому как их выпуск в городах Нижнего Поволжья только начинался. В 1335 году Иран охватила кровавая смута. И люди осторожные, со средствами уезжают. Переезжают на Волгу и наращивают производство, которое, может быть, уже существовало, но не было массовым. На местном рынке они упростили и огрубили свой стиль. Произошло пересаживание зарубежной технологии на новую почву.
Чаши образуют сервиз, в котором легко читается объединяющее начало. В боковых чашах нарисованы водоплавающие птицы, серединка центральной заполнена изображениями танцующих рыбок.
— То есть, — говорит А. Масловский, — перед нами как бы прудик. И около – заросли с птицами.
По верху двух чаш многократно написано одно слово: «успех». На иранской посуде могли присутствовать и другие пожелания – счастья, богатства. А здесь все проще. «Иранские мастера быстро поняли, что все равно читать почти никто не умеет – смысл стараться…»
В витрине со стеклянными экспонатами зритель увидит многочисленные остатки дешевых тонкостенных стаканов, а также более ценную посуду: флакон из цветного стекла, большую чашу (в коллекции музея подобной нет), стаканы с рельефным и накладным орнаментом. Все, за исключением сирийского флакона, сделано в Причерноморье. Может быть, в Кафе (Феодосии), с которой у Азака были налажены прямые контакты и где, согласно документам, в то время жил мастер-стеклодел. Может быть в самом Азаке, хотя это слишком вольное допущение. Производство стеклянных изделий из полуфабрикатов в нем доказано, а существование стеклодельных мастерских с полным циклом — нет. Окончательные выводы делать пока рано – в раскопе на Крымской обнаружены специфические отходы, которые будут отправлены для определения: относятся ли они к стекольному производству.
Кого-то из посетителей поразит, вероятно, обилие стекла в комплексе, тем более если учесть, что яма не исследовалась, как полагается, и часть посуды безвозвратно утеряна. Но оказалось, что были раскопы в этом плане гораздо более впечатляющие. В 1997 году археологи наткнулись на яму с пятью тысячами фрагментов стекла – из них можно собрать около пятисот сосудов, а в 1992 году им попался объект со стеклянными фрагментами двух десятков приличного размера графинов!
Все, что так долго хранила хозяйственная яма в усадьбе жителя Азака, попало в нее за очень короткий срок – несколько дней или недель. Может быть, причина этого кроется в радостном событии. Высказывалось, например, мнение, что это следы свадьбы.
— Но тут вопрос — копилки-то зачем, — рассуждает Андрей Масловский. – Если вы в состоянии затратить на свадьбу 10 тысяч дирхемов, то вам копилки не нужны. У вас есть для этого сундуки. И свадебный сервиз при таких средствах вы собрали б получше. Нет даже фрагмента действительно дорогого импорта – итальянских, константинопольских, ближневосточных вещей, нет селадона, что позволяло бы считать сервиз из усадьбы дорогим.
Можно предположить, что причиной выброса большого количества посуды стала смена обстановки, покупка новых сервизов. А гигантское число копилок наводят на другую любопытную догадку – перед нами следы сбора садаки, добровольной милостыни в исламе.
— Милостыня в пользу бедных – один из столпов исламского благочестия, — объясняет А. Масловский. – Есть закят – принудительная милостыня в пользу нуждающихся. Но если вы хотели показать, что действительно благочестивы, кроме обязательного закята могли дать денежку дополнительно. Это называется садака. Ее действительно собирали в копилках.
Пусть это был сбор средств для однократного события, мегапроекта для бедных. Но встает вопрос: почему копилки не пометили ни одним связанным с исламом знаком? Почему хозяева разные?
Трагические события также не исключаются из числа причин необычного содержания суперъямы. Время, когда образовался вещевой комплекс, было периодом первых потрясений в истории Азака. В аннотации читаем: «В сентябре 1343 г. после погрома татарами итальянских купцов начинается «кризис Таны»… В 1346-1347 гг. город поразила первая и самая страшная волна эпидемии чумы, выкосившей в разных регионах от 1/4 до 2/3 всего населения. Возможно, в яму были сброшены вещи, принадлежавшие умершим от чумы людям? Или это была посуда, разбитая погромщиками в сентябре 1343 г.?»
Одна из витрин выставки все же сообщает и о прошлогодних находках. На участке вдоль переулка Красноармейского был обнаружен и исследован оборонительный ров середины 1360-х гг. глубиной 4.5 м и шириной 10 м, позволяющий примерно реконструировать линию оборонительных сооружений Азака, одних из наиболее мощных в Золотой Орде. На одном его участке найдено большое количество камня, кирпича — значит была еще какая-то стена, кроме рва.
Изначально золотоордынские города не имели укреплений. Они появились позже, с началом Великой Замятни – смуты. Но меры эти Азак не спасли. В пятидесяти метрах от линии укреплений расположено захоронение 1369-1370 гг. с останками более десяти человек. И это не самое впечатляющее скопление погибших. В землянке около индустриального техникума находилось около 200 убитых азакцев. Побоище было и на месте пересечения Ленинградской-Космодемьянской, там лежали около 70 человек. На Севастопольской было захоронено около двадцати попавших в мясорубку смуты людей. Вокруг основных «пятен крови» (так называет их Андрей Масловский), как правило, располагаются захоронения поменьше – «брызги».
Однако жизнь не была малиной и у тех, кто избежал участи стать жертвой. В еще одной витрине собраны костные останки с участка древнего погоста на улице Чехова, сохранившие следы травматических повреждений и патологических процессов.