9 Мая – повод не только для радости, но и светлых слёз, воспоминаний, что Победе предшествовали четыре страшных года, огневых, голодных, холодных.

Период с февраля 1943 года, когда Азов был освобождён, до победного мая вроде бы должен, следуя логике, легче переживаться людьми. Но разве можно в полную силу ощутить радость избавления от оккупантов, когда одно за другим подступали испытания, когда каждый день был полон томительных ожиданий весточки о родных – угнанных в Германию, попавших в плен, пропавших без вести, когда воздух был пропитан горем от приходивших похоронок, когда люди жили надеждой, что их минет эта скорбная чаша, но с тревогой и страхом встречали почту. Лейтмотивом этого жуткого времени могли бы стать слова С.Я.Маршака: «Ты каждый день, ложась в постель, Смотри во тьму окна, И помни, что метёт метель, И что идёт война».
Силы жителей поддерживали вера в победу и справедливость, необходимость заботиться о ближних, а еще солдатские треугольнички со штемпелями полевой почты…
«Здравствуй, дорогая мамочка! – писал в родное Пешково гвардии лейтенант А. Плигунов. – Что со мной будет, не знаю. Может останусь жив, а может вражеская пуля пронзит мне сердце. И если погибну, мама, не горюй, знай, что отдал свою жизнь за Родину, за освобождение своей сестры, которая сейчас в плену».
Те же чувства находим мы в письме 43-го года другого нашего земляка И.Е.Петренко: «Если фортуна мне изменит и ко мне повернется спиной, знайте – что я дрался с фашистами со всей силой ненависти, воевал так, как должен воевать советский гражданин».
«Вчера товарищи, слушая радио, сообщили об освобождении нашего города Азова. Я не знал, что делать, — не может удержаться от нахлынувших чувств Н.Я. Могилко. — Как бы я был счастлив сражаться там, около вас, участвовать в освобождении родных донских берегов! Я не знаю, живы ли вы, в Азове ли? Пусть это письмо летит в родные края, и я буду надеяться на счастье. Я жил надеждой и священной памятью о вас…»
«Мой физический склад остается тот же. Такой же короткий, такой же курносый, только кой-где появилась седина», — с иронией и горечью сообщал своему учителю И.Е.Петренко его ученик А. Ситенко.
А вот строки из письма угнанной в Германию в 1942 году Наташи Пылевой, весточка была отправлена сразу после освобождения из каторги: «Мама, теперь вернулось счастье, что я могу сообщить, где нахожусь и чем занимаюсь. Три тысячи пятьсот километров от своего местечка. Так далеко. А как жутко, что я не видела даже во сне за 15 лет возле вас».
А город ждал мира, и его жители, как могли, боролись с нуждой.
Азов был разрушен. Жизнь налаживалась медленно. Хлеб выдавали по карточкам в доме, что рядом с педколледжем, и туда всегда стояла огромная очередь. Водоснабжение велось от трёх водонапорных башен, ещё одним источником воды был колодец – он находился на месте выезда из Азова. Тяжело приходилось с отоплением. Иногда было так холодно, что в «непроливайках» замерзали чернила. Выкручивались, кто как мог – собирали камыш, ветки, кизяки. Одновременно стал вопрос – чем кормить семьи. Чтобы выжить, люди засаживали огороды. В основном кукурузой. Там, где нынче сквер «Олеся», раньше были кукурузные поля. Тыква на столе уже считалась праздником. Дети шли в детский сад и отказывались есть сыр и колбасу – они просто не знали, что это такое.
Азов долго оставался прифронтовой полосой, и в городе постоянно раздавался гул летящих к Таганрогу самолётов. Безработица была катастрофическая, росла преступность – загнанные обстоятельствами в угол, люди начали воровать. Ввиду отсутствия денег распространился натуральный обмен. Сапоги меняли на муку, одежду – на кукурузу и так далее, некоторые мужики делали мукомолки и из пяти баночек смолотой из кукурузы муки брали себе одну. В ходу были керосинки, керогазы, примусы, на которых готовили еду. Жилось полегче тем, у кого в семьях были мужчины.
Тишину раннего утра 9 мая прорезали выстрелы. Самая желанная весть мгновенно пронзила город: «Победа!» Раньше всех о капитуляции гитлеровской Германии узнали военные. Вот что рассказывала азовчанка С.П. Гусева: «У нас на квартире стояли два летчика, дядя Вася и дядя Петя, – там, где сейчас аэродром, был военный аэродром. Приходит дядя Вася ночью. «Ивановна, — кричит маме, — победа!» Ой, что это было!»
Азов ликовал. Кто-то уже успел посмотреть в рюмку, кто-то заводил патефон, пел, салютовал, кто-то рыдал от радости и страданий. День был под стать событию – солнечным и тёплым.
То же ликование охватило советских солдат. Азовчанин М.С.Сафроненко рассказывал мне: «На рассвете вдруг прекратился артиллерийский гул, раздалось «ура!». Вставало солнце, рассеивался туман, «война кончилась, мы победили!» неслось отовсюду. Радость была непомерная! Победу отмечали тут же, без затей – на пне, выложив у кого что было».
Вскоре домой стали возвращаться фронтовики, бывшие узники концентрационных и трудовых лагерей. Тот, кто хоть раз видел старые кадры, где народ встречает вернувшихся солдат, никогда не забудет запечатленное на пленку ощущение безграничного счастья! Чернейшая полоса была позади, люди знали: будет всё хорошо, пусть даже 9 мая не означало окончания испытаний.
Когда-то мне довелось общаться с азовчанином В.П. Половинкиным, угнанным среди 5000 наших соотечественников в немецкое рабство, в 15 лет ставшим узником трудового лагеря. Добравшись, наконец, домой, он узнал, что его отец погиб, квартиру заняли чужие люди. И что же? – Все начал с нуля. Снял квартиру в районе, устроился на работу. Одновременно учился – из Кагальника в Азов ходил в вечернюю школу пешком, в непогоду по колено в грязи (асфальтированной дороги еще не было) — так велико было желание наверстать упущенное! Закончив институт, 35 лет посвятил благородной учительской профессии – преподавал физику, математику, директорствовал. И только в 80-е перебрался в милый сердцу Азов!