«стратегической высоте» судьба уготовила печальную участь — именно здесь в разные времена проходили кровопролитные бои. Каждый сантиметр этой священной земли, и в самом деле, полит кровью её защитников. Курган Саур-Могила — символ Донбасса, символ бесстрашия и мужества.

Ещё несколько столетий назад казаки, осваивая окружающие просторы, обустроили на вершине этой насыпи сторожевой пост. Старый молчаливый курган на своем веку повидал много трагических событий. На протяжении веков передавались сказания, народные песни и баллады о Саур-Могиле. До наших дней сохранилось несколько легенд о происхождении кургана. По одной из них, «среди дозорных казацкого поста был молодой казак Саур»... Однажды, «проворонив» татарскую конницу, воины не успели вовремя на вышке зажечь огонь, означавший сигнал опасности. Затем дозорные всё же с горем пополам развели костёр, предупредили другие заставы, но сами были вынуждены отсюда временно отступить. А вот казак Саур выбраться из окружения так и не смог — зарубили его татары. Далее в легенде рассказывается, что после этого события насыпь сама каким-то необъяснимым образом стала расти. Вернувшиеся утром казаки нашли тело Саура на вершине чудом выросшего кургана. Там они его и похоронили, а шапками наносили землю, и вершина стала ещё больше...

С 1941 по 1943 год во время немецкой оккупации на вершине Саур-Могилы находились укрепления линии Миус-фронта, который должен был стать реваншем фашистов за проигранную Сталинградскую битву. Здесь строились оборонительные сооружения. Сама Саур-Могила для захватчиков имела очень важное стратегическое значение. На её вершине обустроили наблюдательный пункт — на склонах кургана гитлеровцы выкопали блиндажи, залили бетонные дзоты, настелили накаты, врыли бронеколпаки с огневыми средствами

В августе 43-го за господствующую высоту развернулись упорные бои. Лишь в результате второго штурма советским воинам удалось выбить противника с Саур-Могилы. Надежды Гитлера удержаться на восточных рубежах Донбасса разбились вдребезги. Много освободителей полегло на том поле брани.

После Великой Отечественной войны благодарные потомки здесь открыли мемориальный комплекс. Комсомольцы городов Снежной, Торез, Шахтёрск собирали на памятник деньги, проводя субботники и воскресники. На вершине кургана установили обелиск из железобетона, облицованный гранитом, высотой 36 м! У подножия обелиска находилась скульптура советского солдата высотой 9 м.

Пишу в прошедшем времени, потому что летом 2014 года, в ходе ожесточённых боёв между сторонниками ДНР и армией киевского режима, мемориальный комплекс получил значительные повреждения. 10 августа рухнула фигура солдата. Сильно пострадали пилоны, барельефы. 21 августа обрушился и сам огромный обелиск.

Хотя памятник и разбит, люди всё равно идут и едут к мемориалу, чтобы поклониться памяти павших. Курган остаётся символом мужества и верности Родине. В прошлом году, 6 апреля, в годовщину основания ДНР, на кургане Саур-Могилы установили колокол и разметили территорию для возведения часовни, которая увековечит память погибших ополченцев. 9 Мая 2015 года более 5 тысяч человек пришли на знаменитый курган Саур-Могилы. В ближайшее время на одном из местных предприятий начнут создавать новый монумент.

Посреди бескрайних степей величаво стоит курган — символ гордости и вечной боли…

Летом 2014-го в рядах народного ополчения Донбасса, защищавших высоту Саур-Могила, были и добровольцы из Азова — ныне здравствующие Евгений БОЧКАРЁВ и Юрий ЗАПОРОЖСКИЙ, а также Виктор ДАНИЛЕНКО, павший смертью героя 21 июля 2014 г.

Год назад во время проходившей в ГДК церемонии в честь Дня защитника Отечества вдове и внуку погибшего Виктора Николаевича ДАНИЛЕНКО торжественно вручили Георгиевский крест 4-й степени.

21 июля 2014 г. В.Н. ДАНИЛЕНКО, в рядах добровольцев выполняя боевое задание, был смертельно ранен. За проявленные мужество и храбрость Главный штаб вооружённых сил ДНР представил его к награде посмертно.

Что движет россиянами, добровольно идущими на войну в сопредельное государство? Они же осознанно подвергают себя смертельному риску. Я решила попытаться это понять, расспросив азовского добровольца, которому уже не единожды доводилось воевать в ополчении Донбасса.

После услышанного мне ничего другого не остаётся, как процитировать советского классика…

Безумству храбрых поём мы славу!

Евгений БОЧКАРЁВ первый раз пошёл в ополчение летом 2014-го.

— Мои дед и бабушка воевали. А прадед вообще прошёл три войны — Гражданскую, Финскую, Великую Отечественную. На Донбасс отправился не просто так — двигало мной какое-то чувство долга и справедливости — защитить слабых, — без пафоса, так по-простому, объяснил мотив своего добровольчества Евгений. — Хотелось своими глазами увидеть всё происходящее на Донбассе. Хотелось проверить самого себя — смогу ли выдержать?

Опять-таки, наша это земля — исконная — Донецкая и Луганская области территориально всегда были частью Войска Донского. Для меня вся Новороссия — казачья земля. А Крым разве не окроплён кровью наших предков?

Евгений Александрович — потомственный казак. И во время прошлой переписи населения он в графу «национальность» не задумываясь вписал — «казак». 43-летний мужчина говорит, что знает свою родословную до четвёртого колена. Гордится своими достойными предками.

Продолжая тему разговора о его решении пойти в ополчение, Евгений рассказал подробнее:

— Несколько раз в жизни я находился рядом с войной. Но всё как-то Господь отводил. Когда я призывался в армию, полыхнуло Приднестровье... Буквально за неделю до войны я уехал из Абхазии... Потом очень сильно собирался ехать в Югославию помочь братьям — тоже не получилось, потому что сын был маленький. Думаю, а если вдруг… Остановила ответственность за ребёнка. Так что поездку отложил. А тут, когда здесь, прямо у нас под боком, такое началось, я понял — сегодня пришло моё время — не зря, видать, Господь удерживал. Собрался и поехал. Меня провожал сын. Он волновался. Я и сам нервничал. Это было для меня, как прыгнуть в бездну…

— И всё-таки я не понимаю! Вот взять так просто и всё бросить – работу, семью… И поехать под пули… Может, всё же интерес был в деньгах? — снова стала я донимать собеседника, пытаясь вывести его «на чистую воду». 

— Когда я туда отправлялся, про деньги вопрос вообще не стоял. Лично мне они не были нужны, я не за этим туда стремился. Я ехал на помощь! — последовал конкретный ответ.

Евгений попал в ополчение через казачьи «каналы». Летом 2014-го добровольцев из Азова было всего трое — Евгений БОЧКАРЁВ, Виктор ДАНИЛЕНКО — учитель физкультуры школы №9 и 68-летний пенсионер Юрий Владимирович ЗАПОРОЖСКИЙ.

Вспоминая первую «командировку» на войну, Евгений не мог обойти тему трагической гибели своего товарища Виктора ДАНИЛЕНКО:

— Витя был родом из Луганской области. Там живут его мать и сестра. Поэтому для него вопрос защиты мирных жителей юго-восточной Украины стал делом чести и долга.

Мы с ним быстро сдружились. Нас сразу присоединили к сформированной разведроте. Воевали в составе пластунской чигринской казачьей сотни. Сначала были в одном экипаже, а потом нас разделили — я попал в спецохрану первых лиц ДНР, а он остался в разведке. Я с Витей созванивался каждый день. У меня накануне его гибели на душе возникла тревога. Будто «кошки скребли». Я позвонил ему и говорю: «Ты там аккуратнее». А он меня начал успокаивать, мол, на боевые уже не выезжает… Только по месту… А на следующий вечер мне позвонили и сказали, чтоб я приезжал на базу — Витя ранен. Я приехал… Мне рассказали, что танк обстрелял машину. Раненых погрузили в гражданские машины и повезли в больницу. Я поехал искать. Уже было темно. Заехал в несколько больниц, но Вити там не оказалось. Утром продолжил поиски. Нашёл Витю в морге. Его сразу убило. Он погиб за день до выхода из Донбасса домой. Я же потом и привёз его тело в микроавтобусе в Ростов… Хоронили в цинковом гробу. Светлая ему память.

Евгений БОЧКАРЁВ не считает себя героем. Но мы всё равно понимаем, что к наградам просто так не представляют. 

А у Евгения — Георгиевский крест 4-й степени, медаль «За ратную доблесть», медаль «Защитнику Саур-Могилы». (Приказы о награждении подписаны министром обороны ДНР.)

Разумеется, я попросила собеседника рассказать о боях за легендарный курган, где когда-то казаки бились насмерть с татарами, потом — с гитлеровскими захватчиками и вот теперь — с украинскими националистами.

— Первый раз нас туда направили в конце июня. В тот период было временное перемирие. Не стреляли. Мы там дня два всего побыли и уехали, потому что взводы поменялись. И тут почти сразу нам по рации передают: «Будем сдавать Саур-Могилу — «укры» подтягивают большие силы». Командир собрал нас — 15 человек и перебросил туда — на помощь. Мы приехали и слышим от бойцов: «Казаки приехали! Всё! Теперь мы не сдаёмся!» Мы, так сказать, подняли боевой дух.

Кто из окопов вёл бой, а мы — разведка. В нашу задачу входили корректировка огня, минирование, охота за снайперами. В общем, Саур-Могилу тогда мы отстояли. 22 июля нас направили на отдых, и буквально через несколько дней узнаём — «укры» взяли курган. Людей там погибло много — практически весь взвод ополченцев полёг, — по-мужски скупо, не вдаваясь особо в детали, рассказал Евгений БОЧКАРЁВ о страшных боевых действиях.

О том же, какой на самом деле творится ужас на войне, Евгений говорил не напрямую, старался не заострять на этом внимание. Видимо, щадил мои нервы. Однако нетрудно сложить «картинку» после его коротких оговорок:

— Не все выдерживают. У нас были люди, хоть и бывшие профессиональные военные. Казалось бы, обстрелянный, есть опыт. Но... трудно им было, уезжали. Чаще всего ломались после того, как попадали под обстрелы «Градов». Обычно говорили нам: «Хотите смейтесь, хотите презирайте, но я больше здесь не останусь». Мы их понимали, без осуждения.

— Когда в тебя стреляют, это… как? — не отставала я от Евгения, желая услышать подробности.

— Страшно. Каждый день рядом смерть. Каждый день узнавали, что кого-то убили. И мирное население гибло, и ополченцы. У войны запах крови, слёз, смерти. Раньше я войну представлял по фильмам про Великую Отечественную. Но на месте оказывается, что все обстоит совсем по-другому. Когда идёт бой — реально страшно. Паника внутри. Полчаса дикого страха, когда волосы шевелятся. Время будто сжимается. Всё вокруг воспринимается как замедленные видеокадры, в которых можно рассмотреть все мелочи. Я помню все подробности, вплоть до эмоций на лицах людей.

Никогда не забуду один случай. Мы приехали на шахту в Донецке. Со мной две девушки-снайперши. Сидим в джипе. Ждём. Над нами низко-низко пролетел самолёт. Мы ничего не поняли. Рядом люди носят мешки с песком — делают оборонительное укрепление. Пилот понял, что на него не успели навести оружие. Дело в том, что в самолёте есть распознаватель, и пилот знает, навели на него прицел или нет. Он снова разворачивается и снижается уже совсем близко. Я сидел на заднем сидении, и я видел прямо перед собой через лобовое стекло самолёт Су-24. Все выскочили из машины. А я не могу — у меня замок не открывается. Все попадали на землю, а я сижу в машине и понимаю, что выскочить уже не смогу. Из штурмовика летят ракеты... Он по шахте стрелял. Там, видимо, был маячок, потому что, как рассказывали ребята, он чётко попал в оружейную комнату... Это реально страшно — гул сильный, можно сказать, — танк с крыльями... Впечатляет.

— Самолёт знал чётко, куда стрелять? Что это значит? — попросила я уточнить.

— А то и значит. Есть провокаторы, есть диверсанты. Однажды мы двоих задержали. При них были отключенные телефоны. А как только мы их включили, то моментально начался обстрел. Мы поняли, что они бьют по телефонам. Потому что телефон — это наводка. Поэтому у нас во время задания никогда не было при себе телефонов, — поделился любопытной информацией Евгений.

— А как вас принимало местное население?

— Однозначно не сказать. Например, мы едем на задание и знаем, что кто-то из нас может не вернуться. Проезжаем мимо остановки, где стоят местные мужики и пиво потягивают, при этом нам кричат: «Мы с вами!» Противно. Но, конечно, слышали мы и очень много добрых слов. Подходили пожилые люди и говорили: «Спасибо, сыночки, что нас не бросили». Их подавляющее большинство...

Азовскому добровольцу неоднократно доводилось сопровождать гуманитарный конвой. БОЧКАРЁВ и сейчас продолжает оставаться представителем по гумконвою 13-го территориального батальона, который стоит в Ровеньках.

— Меня назначили представлять их интересы в Ростовской области. Наша задача доставить «гуманитарку» до адресатов, обычно это дети из дома-интерната, — рассказал мой собеседник.

В октябре прошлого года в Москве состоялся I съезд Союза Добровольцев Донбасса. Главная функция Союза — поддержка, оказание помощи братскому народу. В этот Союз входят не только казаки, но и десантники. Так, 15 декабря 2015 года в ростовском региональном отделении Союза Добровольцев состоялось торжественное вручение нагрудных знаков соратникам Союза, вставшим на защиту жителей братского Донбасса. Среди тех, кому вручили эти знаки, был Евгений БОЧКАРЁВ и председатель РРО МОО «Союз Десантников» Олег ЖИТЛУХИН.

— Я хотел себя проверить. Проверил. «Заднюю» не включил. С войны я пришёл другим. Сместились ценности. Понял, насколько жизнь хрупка. Как легко всё может закончиться… Материальные ценности это всё настолько мелочно. Там, выполняя боевое задание, постоянно думаешь — хоть бы просто остаться живым, — услышала я откровения собеседника. 

Скорее всего, не все смогут понять жизненную позицию добровольца БОЧКАРЁВА. А если и поймут, то навряд ли рискнут последовать его примеру. Евгений говорит, что люди по-разному реагируют на такое его решение, связанное с риском для жизни. Однако, вот одноклассник БОЧКАРЁВА по 13-й школе, наоборот, поддержал: «Ты ж смотри, Жень, мы за тебя молимся!»

Но я думаю, для Евгения самое главное — это поддержка его мамы. Она уважает выбор сына. Гордится им. Когда я вывела собеседника на этот разговор, то по его глазам я поняла, как много для Евгения значит поддержка самого дорогого человека. Догадываюсь, сколько нервов Елизавете Евгеньевне БОЧКАРЁВОЙ стоят переживания за сына, когда он отправляется на войну. Хотя она и сама по натуре — боец. И сын весь в неё.

— Как думаешь, когда там закончится война?

— Трудно сказать. Но ясно то, что война надоела уже всем, и украинцам, и жителям Донбасса. Я это знаю, поскольку общаюсь с людьми.

— Ещё поедешь на Донбасс?

— Пока смысла не вижу. Но если понадобится — поеду, — твёрдо сказал Евгений БОЧКАРЁВ.

*      *     *

Возражу всем скептикам, которые говорят, что, мол, современный патриотизм — это лишь сплошные декларации.

Вокруг нас есть немало примеров истинных патриотов. Причём, вот именно они как раз и не любят говорить на эту тему. В этом я убеждалась неоднократно: и во время интервью с десантниками, принимавшими участи в боевых действиях в Афганистане, Абхазии, Южной Осетии — Олегом ЖИТЛУХИНЫМ, протоиереем Александром МИРОШНИЧЕНКО, Станиславом ПОТАКОВЫМ, Александром БУГАЁВЫМ, и вот теперь во время беседы с ополченцем Донбасса — Евгением БОЧКАРЁВЫМ. Они все очень скупо и сдержанно рассказывают о своей боевой летописи, не считая это нечто выдающимся. Хотя каждый из них рисковал своей жизнью. И не раз.

Долго не могла подобрать нужных слов, чтобы выразить всё своё уважение к этим смелым воинам. И здесь мне помог Максим ГОРЬКИЙ: «Безумству храбрых поём мы славу! Безумство храбрых — вот мудрость жизни!» 

С праздником вас, НАСТОЯЩИЕ МУЖЧИНЫ!