На фронтах, в воинских частях распространилось брожение мыслей о скором возвращении домой. От общей усталости былой патриотизм рассеялся, как дым, и перевоплотился в братание с врагом. Солдаты, матросы, грызя семечки, шлялись по улицам Петрограда, выдумывая себе митинги. Ночью опасно было выходить из дома, чтобы не оказаться ограбленным. Все были в угаре. Основной лозунг — «Да здравствует свободная Россия!» разделил сограждан в Азове на союзы и общества по своим интересам. Все сплошь, вдруг оказались жертвами старого режима. Всё старое долой! Городского голову К.П. Бреславцева — вон! Полицию — вон! Полицейские и пристав не стали сопротивляться. Начали цеплять красные банты и тоже объявлять себя жертвами старого режима. Смеялись над ними, порывались дать пинка. Всё это вызывало всеобщий восторг. Духовенство быстро переориентировалось и провозгласило свершившуюся февральскую революцию как волю божью. Либералы-интеллигенты ораторствовали на митингах и разводили в душах такое повидло, что тошно уже было слушать. Никто не давал себе отчёта в том, что происходит. Шли, не зная куда идут, но шли. Не знали они, что камень уже сорвался с горы, и никто не сможет сдержать его падения на виновные и невиновные головы. Самым порядочным и благородным человеком погибающей России в начавшейся трагической круговерти оставался всё же Николай II. Оказавшись в кругу сплошного предательства, кроме супруги, детей и близких слуг, бывший царь, властитель великой державы, сполна испил горькую чашу судьбы, расплатившись за свою фатальную нерешительность. Наше счастье, что мы не жили в то время! Немного, оказывается, нужно, чтобы вкусно и счастливо прожить жизнь. Всего только — вовремя появиться на свет и вовремя уйти. 
Андрей Семёнович Гордиков (теперь и в дальнейшем описании он будет упоминаться только по имени и отчеству) появился для счастливой жизни не вовремя. «Белое и красное колесо» прокатились по его судьбе бесжалостно и жестоко. Как ни пытался капитан Гордиков оберегать семейный очаг и уходить от волн революционных событий, всё же они начали биться о борт его парохода. Летом 1917 года азовчане выбирают Андрея Семёновича Гордикова от Совета рабочих и солдатских депутатов гласным в новую азовскую городскую Думу, где он становится заместителем председателя. Там же Андрей Семёнович сближается с интересным энергичным молодым человеком, первым председателем Совета рабочих и солдатских депутатов, членом городской Управы и гласным Думы Михаилом Макаровским. Кипучая, самоотверженная общественная городская деятельность Макаровского привлекла к себе прогрессивных, образованных молодых людей Азова. Михаил Макаровский служил для азовской молодёжи образом нового человека, лидером, рожденным социал-демократической революцией. Активными помощниками в просветительской деятельности Михаила Макаровского становятся младший брат Андрея Семёновича Гордикова — восемнадцатилетний Владимир и шестнадцатилетняя сестра Антонина. Сближение А.С. Гордикова с Макаровским скоро переходит в роковую дружбу.
Сложный период становления новой городской власти в Азове к концу лета 1917 года сопровождался необузданными погромами городской Управы, самосудами со стороны толпы женщин-солдаток, вызванными недостатком хлеба и бешеными ценами на основные продукты питания. Пытаясь успокоить разъярённую толпу 27 сентября 1917 года, Макаровский был сброшен со второго этажа на чугунную лестницу вестибюля городской Управы. Разочарованный Макаровский удалился с жалкого политического Олимпа города. Он пытался совсем уехать из Азова и найти себе применение в другом месте. Но очередной государственный переворот в октябре 1917 года вынудил Михаила оставаться в Азове, где он продолжал возглавлять общество «Народное просвещение». Макаровский был гуманистом в революции. Он не скользил по жизни и не сидел тихо, как мышь под веником.
Заблуждение Макаровского в том, что революция должна проходить естественно и бескровно, привело его к трагическому концу в мучительной казни, спустя год после событий азовского самосуда. До Октябрьского переворота влияние большевиков в Азове не прослеживалось. Азовчане октябрьские события встретили неодобрительно и даже враждебно. Ленин переломил сознание масс своими простыми и понятными Декретами о мире и материальной справедливости. Но не все осознали истинные цели нового вождя, одержимого мировой пролетарской революцией. Его давний друг, пролетарский писатель, служивший рупором революции, М. Горький, переосмыслив происходящее, написал в журнале «Новая жизнь» пророческие слова: «Рабочий класс не может понять, что Ленин на его шкуре, на его крови производит только некий опыт, стремится донести революционное настроение пролетариата до последней крайности и посмотреть, что из этого выйдет. Рабочий класс должен знать, что чудес в действительности не бывает. Что его ждёт голод, полное расстройство промышленности, разгром транспорта, длительная кровавая анархия, а за нею не менее кровавая мрачная реакция. Вот куда ведёт пролетариат его сегодняшний вождь. И надо понять, что Ленин — не всемогущий чародей, а хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни жизни пролетариата». Сталин потом не забыл это М. Горькому. Он знал, как удерживать власть. Знал, кого нужно просто расстреливать, а кого тайно убить или отравить и с почестями похоронить в кремлёвской стене.
В январе 1918 г. по Декрету Советской власти началась национализация пароходств в стране. Все суда акционерного общества «Новое Азовское пароходство», возглавляемого Андреем Семёновичем Гордиковым, перешли в преобразованное государственное учреждение, оставив за ним прежнее название. Капитан Гордиков стал его комиссаром, т.е. представителем от новой власти. В то непостижимое в своей жестокости и расстерянности время, такой человек, как Гордиков — человек слова, выдержанный, уверенный в своей правоте, был нужен всем — и красным, и белым.
(Продолжение следует)
