Тело усопшей доставили в Азов, а 7 апреля состоялась церемония погребения.

Очевидцы рассказывали, что гроб с телом был установлен для прощания в большом зале женской гимназии. От неё к улице Московской, затем до Успенской церкви дорогу устилали ковры, цветы. Панихиду отслужили протоиерей Успенской церкви Алексей Воздвиженский и псаломщик Яков Иванов.

После церемонии гроб опустили в могилу у юго-восточной части наружной стены алтаря. Вскоре окружной суд утвердил духовное завещание покойной к исполнению. Азовская городская дума расходовала полученные средства в строгом соответствии с волей завещательницы. Это подтверждается, в частности, сохранившимися в Государственном архиве Ростовской области сметами доходов и расходов посада Азов на 1914 г., 1919 г., а также фактами, обнаруженными в другом фонде архива.

В делах Азовской городской Управы, где содержатся протоколы заседаний Думы по вопросу о средствах для пристройки к городскому Дому по ул. Александровской, 51 (ныне — ул. Дзержинского) дополнительного помещения под 2-е женское приходское училище, есть решение Думы от 29 января 1909 г.: «ассигновать на то испрашиваемую сумму, позаимствовать таковую из завещанного Городскому управлению умершею вдовою прапорщика Ларисою Васильевною Тиммерман».

Правда, место под здание училища город приобрел ещё ранее, потратив 10 000 руб. из завещанных Тиммерман.

Таким образом, на город «работало» 62 тыс. руб. Стоимость её усадьбы, где размещались лечебные учреждения, оценивалась в 20 тыс. руб. Вместе это составляло почти треть общего городского дохода (расхода) в 1911-1912 гг.

В 1908 г., как сообщал городской Голова, «вследствие тесноты в подаренной усадьбе и необходимости расширения больницы», лечебницу перевели в нанятое городом помещение. К тому же, больнице требовался барак для «заразных» больных (инфекционный барак). В бывшем доме Тиммерман сделать этого было нельзя по причине сильной тесноты.

В 1911 г. Азовская Дума вновь вернулась к вопросу о переводе больницы из здания, подаренного Тиммерман, в новые корпуса (ныне помещения терапевтического корпуса и вентубдиспансера на территории Азовской горбольницы). Городской голова В.И. Мышкин писал в своем обращении к войсковому наказному атаману: «Журнальным постановлением Азовской Городской Думы, состоявшемся 3-го сего марта за №50, дано мне, Городскому Голове, полномочие повергнуть к стопам Его Императорского Величества Государя Императора самодержца Всероссийского ходатайство Азовской городской Думы о Всемилостивом разрешении изменения воли покойной вдовы прапорщицы Л.В. Тиммерман...

Из предложенных документов, Ваше превосходительство, изволите усмотреть, что ходатайство Городской Думы об изменении воли покойной Тиммерман вызывается крайнею необходимостью, причём самый принцип таковой не нарушается и не умоляется, материальная же сторона с изменением воли не только не уменьшается в своей ценности, но изменяется городом, весьма значительно увеличена...».

Оказывается, больницу из подаренной Тиммерман усадьбы власти намеревались перевести в имевшиеся у города больничные корпуса постройки 1894 г. На первый взгляд кажется странной сложившаяся ситуация: почему больницу в 1903 г. разместили в бывшем жилом доме, а не в сооружённых ранее специально для неё зданиях? Власти Азова по этому поводу на запрос Войскового наказного атамана ответили, что произошло это случайно. На самом деле обстоятельства были таковы: в 1894-1896 гг. город вёл переписку по поводу строившейся больницы с подрядчиком купцом Сыроватским. Дума по каким-то причинам объект не принимала. Корпуса больницы так и остались недостроенными, ветшали без применения, если не считать постоя в них в дни смуты в 1905-1906 гг. воинских частей. Теперь же, в 1908 г., а после в 1911 г. город, наконец, решит обустроить эти здания, построить барак для заразных больных, «мертвецкую», разбить сад. Площадь в районе недостроенных корпусов больницы — 4 десятины 200 кв. саженей — позволяла это сделать.

Городские власти жалуются атаману на тесноту в больнице, в богадельне, говорят об увеличении нуждающихся в лечении и в призрении (в посаде Азов проживало уже более 20 тыс. человек). Поэтому ради интересов населения «в деле народного здравия... готовы понести для этого крупную жертву», — пишут они в ходатайстве. Новые корпуса «хоть и на выгоне», но в текущем году (1911) завершается «строительство вокзала, значит, к нему будет строиться мостовая». Это означало, что к больнице тоже проляжет дорога.

Город планировал потратить на завершение работ по больнице 40 тыс. руб., а усадьба Тиммерман, как помним, оценивалась ею в 20 тыс. рублей. Чтобы город не остался в убытке, Дума попросила в свое распоряжение «приобретённую на завещанный Л.В. Тиммерман капитал в сумме 10 тыс. руб. усадьбу, и то не для общих городских нужд, а для помещения в ней содержимого на счёт города училища».

Переписка по всем вопросам возникшей ситуации будет продолжаться до 1915 г., но уже в 1912 г. власти города всё-таки переведут в другое помещение богадельню.

Щедрый дар Л.В. Тиммерман «работал», помогая тем, кто не в состоянии был себя лечить, учить, содержать.

Но что-то случилось с людьми, если в 1912 г. в местной газете «Голос Приазовья» некто под псевдонимом «Набат» напомнил о жалком состоянии могилы Тиммерман: «Сиротливо, без креста и без памятника стоит могила щедрой жертвенницы. Великолепная гимназия, больница, громадный капитал и бескрестная заброшенная могила... О люди! Порождение неблагодарности! Неужели вы можете спокойно взирать на это? Спокойно лечиться в подаренной больнице, спокойно учить детей в гимназии, когда прах благородного человека, как прах последнего пропойцы — нищего, не отмечен даже самым обыкновенным знаком христианства — крестом?»

Пройдет ещё год, прежде чем городская Дума примет решение вновь установить на могиле Л.В. Тиммерман памятник. Расходы на него Дума утвердит в феврале 1914 г.

Памятник высотою 2,5 м изготовили в Ростове. Это был величественный крест на постаменте из лабрадора. Отныне зеркальная поверхность камня резко отличала его от других памятников на захоронениях в ограде Успенской церкви. С того же времени на средства города и церкви служилась ежегодная панихида по благотворительнице, а улица Кохановская была переименована в Тиммермановскую.

В 1932-1933 гг. разрушали Успенскую соборную церковь. Её камни, кирпичи, металлические прутья падали на могильные плиты. Позже весь этот, теперь уже — мусор и хлам — развезут по городу, засыпая ямы и провалы. Место же, где стоял храм, разровняют, надгробия с могил разрушат, куда-то отвезут, зароют.

Увезут и надгробие Л.В. Тиммерман, а улицу ещё раньше переименуют в улицу Ленина.

Камень от памятника Л.В. Тиммерман до сих пор не имеет своего места: он лежит, присыпанный землёй, в сквере филиала Азовского музея-заповедника «Пороховой погреб». Поступили с ним так по одной простой причине: пусть не будет ни у кого из «предприимчивых» наших земляков соблазна приспособить этот красивый камень в нечто рядовое и утилитарное. Достаточно того, что прах Л.В. Тиммерман остался под асфальтом площади III Интернационала...