Ведущую актрису Азовского ТЮЗа Анну Бешкову я как-то увидела в роли вдовы Поповой в замечательной чеховской комедии «Медведь», восхитилась и про себя отметила, что у нее обязательно нужно взять интервью.
Наконец мы встретились. Аня оказалась человеком искренним, простым и душевным. Мы беседовали так, будто знаем друг друга много лет…
— Моя жизнь, — говорит она, — состоит из двух частей. Работа в театре и профессиональная деятельность вне его (я тридцать лет отработала в детском саду). Они идут параллельно, не мешая, а дополняя друг друга. Детский сад уже остался в прошлом, а театр, Азовский ТЮЗ по-прежнему со мной.
— Где истоки Вашей привязанности к театру?
— Она берет начало в детстве, с 13-ти лет. Людмила Николаевна Грачева пришла в 1-ю школу, в наш класс, и пригласила на занятия театральным искусством. Вскоре из всего класса в театре осталось два человека, а потом — я одна.
Здесь я уже 37-й сезон. Даже в декрет не уходила. Моя дочь Надя делала свои первые шаги на сцене ГДК и с гордостью говорит: «Я театрал с пеленок». Ей 25. Она, как и я, — актриса Азовского ТЮЗа.
— Вам довелось работать с Г.А. Пироговым?
— Я занималась у Л.Н. Грачевой и параллельно — у Григория Андреевича. Приходила, смотрела все действия, постановки. Долгое время была у него помощником, ассистентом, сейчас ассистент у Л.Н. Грачевой.
— Каковы впечатления от работы, общения с этими людьми?
— Таких энтузиастов, как Г.А. Пирогов, Л.Н. Грачева, я вообще по жизни больше не встречала. Они для меня — второй отец и вторая мать. Очень дорогие люди. Григорий Андреевич был человек очень деятельный. Настолько, что, даже ослепнув, продолжал свою работу здесь, а потом в Ростове.
— Помните первый выход на сцену?
— Первый мой спектакль – «Приключения Чиполлино», где я играла обжору барона Апельсина. Когда открывается занавес, может произойти все что угодно. Большинство дебютантов конфузится, не может произнести ни одного слова либо наоборот – они не глядя в зал тараторят текст, чтобы быстрей выговориться и уйти со сцены. Итак, я сидела за столом. Открылся занавес. Первая фраза — моя, а я не могу ее произнести. Полный зал людей. Софиты светят в глаза. С перепуга я начала есть – для спектакля, чтобы на столе что-то стояло, принесла полную кастрюлю макарон и запеченную курицу. Подвинула макароны к себе и уплетала со страшной силой! Людмила Николаевна кричит: «Заберите у нее тарелку». Забрали. Я подвигаю курицу – у меня ее тоже забирают. И мне пришлось сказать первую фразу – и все нормально, действие пошло дальше.
— У Вас есть любимая роль?
— Нет, для меня каждая роль – моя «конфетка». Наверное, одна из самых значимых для меня ролей – донья Хуана в «Чудесах пренебрежения». В этом спектакле я сначала играла служанку, а по прошествии времени – саму донью. Это переломная роль в моей жизни. Уже Григория Андреевича не было, и я восстанавливала спектакль с новым составом.
— У Вас не было желания поступить в театральный вуз?
— В 1991 году мы ездили на фестиваль в Лазаревскую, где меня пригласили в «Щуку» без экзаменов – по результатам фестиваля.
Я не поехала, не захотела.
Для меня профессиональный театр ассоциируется с интригами…
Я сильный человек, но не интриган.
— А у вас в театре такого не бывает?
— Никаких интриг ради получения роли нет. Бывает что-то мелкое, но оно не развивается. Все спектакли – под состав. Никто не обижается. Бывает, играют две роли. То есть, человек хочет определенную роль – в этом составе он ее играет, в другом – иную.
— Назовите еще несыгранную роль, которую хотелось бы сыграть.
— Васса Железнова, наверное. Сильная женщина, которая держит семью в равновесии. Похоже на мою жизнь.
— Есть артист, который является для вас образцом?
— Мне очень нравится Владимир Машков — я видела его на сцене в Москве. Разносторонний, многогранный.
— Вам пригодились актерские навыки в жизни?
— Конечно. В детском саду, где я работала, на свадьбах, куда меня приглашают в качестве старшей свахи.
— А в быту их применяли?
— Нет – жить-то тогда когда?
— Расскажите о театре, о его ближайших планах.
— У нас работает три группы — начальная, подростковая и старшая. Всего 60 человек, половина взрослых. Планируем (желание очень большое, уже идет подготовка) и будем стараться сделать «Пиковую даму». В феврале везем на фестиваль «Театральная весна» в Волгодонске «Каменного гостя» и «Скупого рыцаря».
— Как сейчас молодое поколение относится к ТЮЗу? Идет-не идет, хочет играть – нет?
— Идут, хотят. Не каждый задерживается, но для всех, кто здесь был, театр стал семьей.
— Есть такие участники театра, что уходят, а спустя время возвращаются?
— Да. На спектакль «Бабий бунт» я пригласила несколько человек. Они пришли на премьеру, после чего вернулись в театр. В том числе Валентина Чернышева, «мама Валя» называем мы ее. Она пенсионерка, прежде играла в нулевые.
— Вы «подпитываетесь» новыми идеями, интересными художественными решениями, прочтением ролей и пьес, духом театра у коллег, в том числе у профессионалов?
— Конечно. Мы часто ездим в Ростов. Смотрим все постановки, которые привозят в Азов. Плюс бываем на фестивалях, смотрим таких же «народников», как мы. Там же выступают профессионалы. И на всероссийских фестивалях проходим мастер-классы. Общаемся с режиссерами. Обсуждаем постановки. Это очень полезно. Особенно выездные фестивали. К сожалению, бывать на них из-за финансовых проблем нам удается очень редко.
— Где берете костюмы?
— Костюмы шьем сами. Я не умела кроить — только строчить. Поэтому стала, как меня называют, «модельером» – крою, прикладывая ткань к модели, потом подгоняю. Сейчас мы восстанавливаем спектакль «Чудеса пренебрежения», для которого шьются шикарные костюмы. «Мама Валя» занимается мужскими костюмами, я в какой-то мере —женскими.
— Пользуется ли любительский театр популярностью у зрителя?
— С каждым годом в зрительный зал («на четвертую стену», как говорят театралы) смотреть все приятней. На наши спектакли приезжают даже из Ростова и Батайска. Те, кто видел нас хотя бы однажды, стараются следить за работой театра, на один спектакль могут приходить по нескольку раз.
— Что для вас значит зритель?
— Из зрительного зала мы черпаем энергию. Чем больше отдаешь публике, чем сильнее чувствуется отдача.
Между прочим, страх перед зрительным залом не отпускает меня до сих пор. Это уже и не страх, а ощущение того, что людям надо доставить удовольствие от игры, от постановки. И каждый раз перед тем, как выйти на сцену, у меня жуткий мандраж. 37 лет в театре – а он не проходит. Думаю, что и не может пройти, потому что это нормальное состояние души перед началом спектакля.