Затронутая мной тема благоустройства придомовой территории неожиданным образом получила свое продолжение. Дело было так. Наша семья частенько любит прогуливаться в районе западной окраины города. Людей мало, окрестности живописные, и как-то чувствуется здесь особый дух, может быть, это связь с древностью и преемственность в симпатии к месту. Я намекаю на существовавшее в античные времена поселение Патарва… Тут же – то шелковицу, то терновку встретишь. Сорвешь ягоду – жизнь малиной кажется. А еще можно взять с собой кулечек с орешками, семечками и бутылочку вина – вовсе пиршество выходит. В общем, каждый раз такая прогулка сулит небольшое приятное приключение.
Отрезок, соединяющий концы улиц Кирова и Ростовской – смесь вольной природы и созданного человеческими руками уюта. Недалеко от обрыва, ведущего в балку, между придворовыми участками и проселочной дорогой, высажены фруктовые деревья, по другую ее сторону лежат в качестве ограждений деревянные и железобетонные столбы, за ними – рукотворные посадки грецкого ореха, и потом уже до самых ангаров, безобразно диссонирующих с окружающей их красотой, и дальше тянется разнотравье. Пижма, козлобородник, чертополох, тысячелистник, спорыш и пр. Смотришь на это раздолье – и дышится легче. И обязательно тянет присесть на столбы, полюбоваться пейзажем и закатом – он здесь просто волшебный…
Недавно, прохаживаясь здесь в очередной раз, я совершенно случайно встретилась и с тем, кто добровольно взял на себя заботу об этом уголке Азова. Николаем Анатольевичем Стороженко. Мы разговорились.
Живет он на окраине улицы Кирова с самого рождения – старожил значит («И фамилия, — шутит, — подходящая!»). Помнит еще времена, когда в ныне пустой балке плескалась вода, купались люди, водились рыба и раки. В начале 60-х завод КПА пустил сюда техническую воду – текла она по улицам и огородам. И рыба погибла. Это был один из первых признаков надвигавшегося экологического апокалипсиса, в полную силу разразившегося уже в наши годы… «Мне лет пять было, — вспоминает Н.А. Стороженко. – Утром вышел, подошел к краю обрыва – а берега белые от рыбы…»
Был когда-то за балкой и так называемый Забарин колодец с чистой вкусной водой – за ней шли аж из центра города. Потом всё завалили. В горбачевские времена кандидаты в депутаты приезжали интересовались – где источник: мол, хотим в порядок все привести, свет, тропинку сделать. «Первый-второй раз я повелся, — рассказывает Николай Анатольевич, — а потом понял – все впустую».
Вдобавок ко всем напастям, округа (и не только) стала сбрасывать в балку мусор. Машинами ночью привозили отходы – и вниз. Правда, местные быстро опомнились – им же тут жить. Когда на Севастопольской чинили канализацию, грунт вывозили сначала в Красногоровку. Жители возмутились, зато западная окраина, наоборот, обрадовалась представившейся возможности засыпать мусор. С тех пор началось постепенное ее облагораживание. Чтобы загородить подъезд к обрыву, коммунальщики положили уже упомянутые столбы, высадили в качестве буфера деревья – тополя, вязы. Первые два-три года приезжала бригада – растения поливали, траву косили. А потом, как принялись, ухаживать перестали. И маленький оазис зачах. Из тополей остался один, вязы тоже пропадают – парочка еще держится. Дело в том, что привезенную землю сыпали не только в балку, но и перед ней, там, где потом делали посадки, – и это не чернозем, а смешанный грунт. С глиной, суглинком. И если дерево попало в чистую глину – расти без полива не будет. Сохранившиеся тополя и вязы – счастливчики, которым досталась хоть какая-то часть чернозема.
И вот тогда Николай Анатольевич проявил инициативу и взял шефство над всем этим участком. Собрал у себя на огороде, по родственникам и знакомым около семидесяти саженцев грецкого ореха – тех, что выросли благодаря воронам - и посадил. Что-то люди приносили – жерделу, боярышник. Стал ухаживать. Детвора, бывало, ломала деревца, он снова досаживал. И стоят его питомцы один в один – ровные, тонкие, трогательные, с побеленными стволами. Прежде Н.А.Стороженко их поливал, теперь же, когда саженцы подросли, можно обойтись без воды. У ореха длинный стержневой разветвленный корень – он, как виноград, обязательно найдет нужный плодородный пласт. Так что у маленькой ореховой рощи есть будущее. Еще бы хулиганы не упражнялись в поджоге травы: огонь не раз доходил до газовой будки, и приходилось вызывать пожарную команду. Так что во избежание ЧС Николаю Анатольевичу приходится регулярно косить траву.
Грецкий орех азовчанин выбрал, поскольку он не дает поросли. И под ним мало что растет. Потом же – нет проводов, ничто не ограничивает его рост, и со временем на месте малюток-саженцев вымахают тенистые аллеи.
Кстати, это доброе дело может превратиться во что-то более масштабное, если горожане поддержат его и, скажем, предложат дальнейшее обустройство сквера в качестве проекта инициативного бюджетирования. Таким образом благоустраивался, например, сквер Энергетиков.
А пока все держится на энтузиазме Николая Анатольевича.
— Думаю, у него получится, — сказала мне еще одна поклонница романтичной западной окраины И.В.Бобровская, которая регулярно приходит сюда любоваться открывающимися видами. – Он из тех людей, у которых все получается. Здорово, что нашелся в наше время человек, который вместо разрухи принес людям радость. Я знаю его еще как коллегу по работе – вместе трудились на мазутном терминале. Очень грамотный специалист — сварщик. Хороший человек, каких сейчас мало. Такой он во всем – в семье, работе, творчестве. Прежде бывала здесь и поражалась – кто же насадил все это. Приятно было узнать, что это Н.А.Стороженко!
— У меня, — рассказывает Николай Анатольевич, — родители такие были – последнюю рубашку, как говорится, могли отдать. Я, наверное, в них пошел. Когда с душой делаешь – и душа радуется. Машины мимо проезжают, и водители большой палец поднимают – во! Люди приходят. «Можно тютину покушать?» — спрашивают. – «Можно! Только ветки не ломайте!» Мамочки с детьми гуляют. Для них лавочки поставлю – вот вам и сквер. Сделаю перед ним арку, — шутит, — с надписью «Сквер имени сварщика Николая».
— Да, Николаевский сквер, — говорит И.В.Бобровская.
А что, подумала я, – звучит!