Владимир едва успел получить аттестат зрелости, когда началась война. Ночью его вызвали в райком комсомола и спросили, хочет ли он Родину защищать. Так стал он добровольцем, и вскоре родные уже провожали его в армию. Во 2-м пехотном училище в Тюмени постигал Владимир солдатскую науку, называемую «Курсом подготовки одиночного бойца». Потом, в подмосковном Алабине, он узнал, что будет служить в гвардейских миномётных частях. В августе 1941 года Владимир уже был на фронте, в составе 9-го Гвардейского миномётного полка. Его должность звучала довольно внушительно — старший разведчик. Нет, он не ходил в тыл к немцам за «языком», как пехотный разведчик. В реактивной артиллерии разведка — это «глаза и уши». Без неё боевые установки и слепы, и глухи. В школе Владимир тяготел к точным наукам, и теперь ему это очень помогало. Он научился работать со стереотрубой и с её помощью определять расстояние.
Осень 1941 года оказалась очень тяжёлой. 9-й Гвардейский миномётный полк всё время находился в движении — враг был под Москвой. Пришлось Владимиру, вместе с однополчанами, познать и горечь отступления. Однажды миномётчики чуть было не попали в окружение, но смогли вовремя вырваться из кольца. Бывало, попадали под бомбёжку. Здесь выручала сноровка: если самолёты летели высоко, сбрасывая бомбы,— бойцы не паниковали, а просто садились на обочине и пережидали. Как правило, немецкие лётчики старались бомбить лесополосы, зная, что там прячутся люди. Куда опаснее были пикирующие самолёты. Однажды, во время такой атаки, Владимир не выдержал… Немецкий «Юнкерс», видимо, производя разведку, летел совсем низко, было видно, как пилот высматривает что-то на земле. Рядом стояла машина, в кузове которой находился ручной пулемёт. Владимир вскочил в кузов. На прицеливание времени не было, и он сразу нажал на спуск. Пулемёт дал короткую очередь и замолк — диск был пуст. Но психологическая атака подействовала — видимо, от неожиданности, пилот прекратил пикирование.
На всю жизнь запомнил Владимир строки приказа Сталина №227 «Ни шагу назад!» и не менее суровую зиму 1942 года под Сталинградом.
…Однажды Владимира вызвали в штаб и поручили доставить срочное донесение. Вышел ночью на лыжах. На местности, будучи разведчиком, он ориентировался хорошо. Утром вышел к дороге, как вдруг, из-за поворота показалась колонна солдат в серо-зелёных шинелях. Немцы! Скрываться было бесполезно, а значит, надо принимать бой, хотя в руках — автомат с одним лишь запасным диском. И тут, по другую сторону колонны, Владимир увидел наших солдат, сопровождавших её — это была колонна пленных немцев.
В одном из боёв отец вынес с поля в укрытие раненого командира, за что, в канун нового 1943 года, был награждён медалью «За отвагу». Здесь же, под Сталинградом, Владимира приняли в ряды КПСС.
2 февраля 1943 года, после долгих месяцев непрекращающегося огня и грохота, над Сталинградом и его окрестностями повисла непривычная тишина. Боевые установки БМ-31, прозванные ласково «Катюшами», установленные на мощные американские «Студебекеры», накрывались чехлами…
Сталинград стал для Владимира школой возмужания, испытанием на прочность тела и духа. До войны отец бегал на лыжах, лихо крутил «солнце» на турнике, и, конечно, на фронте это сослужило ему добрую службу. Правда, примерзавшие к солдатским сапогам ноги давали о себе знать всю оставшуюся жизнь.
Отец не любил говорить о потерях, но одна застряла осколком в его сердце, и о ней он поведал нам с братом. С первого дня на фронте был у него друг Михаил. Вместе прошли они через «чистилище» Сталинградской битвы, не получив ни одной «царапины». И когда враг был отброшен, настигла Михаила «шальная» пуля. Отец сам похоронил его на Мамаевом Кургане. Спустя годы, когда я уже жила на Дону, мне приходилось часто ездить на поезде через Волгоград, и отец всегда просил меня, когда я буду проезжать Мамаев Курган, передать от него «привет Мише». Вот тут я должна сделать небольшое отступление: каждый раз, проезжая это священное место, я всё больше верю, что не всё потеряно в современном мире, где правят деньги. Неважно, днём это случается или ночью, но когда поезд огибает величественную статую «Родины-матери», все пассажиры приникают к окнам и, что больше всего радует, объясняют маленьким детям значение этого места. А для меня, сейчас, когда отца уже нет, это место встречи с его юностью. И теперь, уже от себя, я, с благодарностью в сердце, посылаю «привет» его фронтовому другу.
После победы Советской Армии под Сталинградом Владимира направили в Москву, где, после очередной переподготовки, он получил новое назначение: шофёром в Советскую комендатуру небольшого венгерского города.
Шёл апрель 1945 года, уже во всю в воздухе ощущалось дыхание Победы. Однажды ночью Владимира разбудил грохот выстрелов. Капитуляция! В порыве чувств, все, у кого было в руках оружие, палили в небо…
Отец рассказывал, с каким радушием встречало население советских солдат, одаривая их цветами и фруктами! Стоило ребятам появиться в кафе,— скрипачи тут же начинали наигрывать мелодию самой популярной тогда «Катюши»…
Демобилизовался отец летом 1946 года.
После войны отец окончил Челябинский строительный техникум. Прошёл трудовой путь от прораба до старшего инженера генерального плана реконструкции металлургического завода в Челябинской области. Дожил до 88-и лет, дождавшись правнуков. И теперь, когда мои внуки уже знают о славном прошлом своего прадеда, бережно перебирают его фронтовые фотографии и награды,— я уверена, что память о тех, кто обеспечил нам мирную жизнь, будет и дальше передаваться от поколения к поколению!
