Женщина, которая приютила, повела их в Змеевскую балку. Они увидели страшную картину: казалось, земля дышала, слышны были стоны из-под земли. 

Они принесли фуражку моего папочки, осталась память.

Закончилась война, годы шли, мама вышла замуж, а я все надеялась: вот вернется мой папа, возвращаются же к другим на костылях, израненные; вернулись два папиных брата, Иван и Павел, израненные, но живые, вся грудь в орденах.

В пятидесятые годы пришла повестка в суд г. Куйбышев, бабушке, маме, учительнице ПодмогильнОЙ Прасковье Прокофьевне. Они поехали на опознание полицейского, который работал на немцев в с. Кугей. Он жил отшельником в заброшенном поселке, отпустил бороду, но бабушка его сразу узнала по глазам, набросилась на него в зале суда.

Они на суд привезли фуражку. На суде подпороли подкладку, а там была маленькая записочка: «Прощайте, мои родные. Марийка, береги Людочку. Крепко обнимаю, целую».

Шли годы, все знали,— его нет, а я всю жизнь искала его, потом искали мои дети, потом начали искать внуки, он нигде официально не был записан; мы ездили на «Змеевскую балку», там его нет в списках. Открывали списки тюрьмы. Даже в с. Кугей поставили памятник погибшим в Великой Отечественной войне. Моего отца не внесли. Мне больно и обидно за моего папочку, ведь он был совсем молодым.

И вот, перед самым 70-летием «Дня Победы», 8 мая в 10 часов вечера, мне звонит мой внук Валерочка (он учится ЮФУ). 

— Бабушка! Ты не спишь? 

— Нет, я в эти дни вообще плохо сплю. 

— Я нашел твоего отца, нашего прадедушку в «Книге памяти по России».

Я не знаю, кто внес эти данные в книгу Памяти по России, но я очень благодарна этим людям.

9 Мая сошлись все: дети, внуки, правнуки. Все плакали, как будто вчера похоронили его.

Я, мои дети, внуки, правнуки — продолжение его, все родственники Хижняк Александра Алексеевича будут помнить его всегда. Он отдал свою жизнь ради жизни всех нас.